Григорьев генерал лейтенант. Григорьев М.Г. Без твердости, спокойствия и энергии

Русские крепости против германских войск в 1915 году

Цепь мощных крепостей - Ковно (ныне Каунас), Новогеоргиевск, Гродно, Осовец и Брест-Литовск (ныне Брест) - в патриотической печати России кануна Великой войны часто патетически именовали «заставой русских богатырей». Действительно, цепь этих мощных, развитых в фортификационном отношении цитаделей перегораживала, словно застава богатырей в дозоре, западный «вход» в пределы Российской империи. Планировалось, что при неблагоприятном для России начале войны с Германией этот стратегический форпост из мощных крепостей сдержит натиск германских войск, обеспечивая необходимое время для развертывания русских армий.

Реальные события 1915 года продемонстрировали, что задача длительного сдерживания значительных сил германцев потенциалом русских крепостей была вполне достижимой. Блистательная оборона крепости Осовец, например, убедительно продемонстрировала высокую эффективность волевой, инициативной, стойкой обороны.

Негативный же опыт скоропалительных, бессмысленных, даже позорных капитуляций русских «богатырей» свидетельствует скорее о том, насколько порочной была кадровая политика русского военного ведомства. На важнейшие посты комендантов стратегически важных цитаделей назначались, как правило, пожилые, уставшие от службы, утратившие какой-либо волевой ресурс люди.

Ковна и Новогеоргиевск - замечательные, очень сильные в военно-техническом плане крепости - оказались первыми в ряду «преданных в штабах» русских цитаделей.

Силы и средства крепости Ковна

Ковенская цитадель (до революции этот города часто именовался как Ковна), расположенная в восточной части Литвы на реке Неман, относилась к числу относительно новых крепостей. Строительные работы по первому генеральному плану крепости начались в 1882 году и предусматривали возведение 7 фортов и 9 батарей, укрепленной замкнутой ограды, казематов, казарм, а также административных зданий. Несколько раз Ковну пытались расширять и усиливать, особенно после Русско-японской войны 1904-1905 гг., – с учетом опыта обороны Порт-Артура.

В 1912 году был утвержден новый план расширения цитадели. Ковна включалась в линию мощных западных крепостей - вместе с новой крепостью Гродна (устаревшее название Гродно) и усиленными в фортификационном отношении Новогеоргиевском и Брест-Литовском. Расширение Ковенской цитадели предусматривало строительство 12 новых фортов и 9 опорных пунктов на удалении до 4 км от старых фортов. Протяженность ее внешнего обвода увеличивалась с 30 до 45 км.

Работы по модернизации Ковны начались в 1913 году и в части первичного устройства были завершены к зиме 1914-го. В начале Великой войны в Ковенской крепости была расквартирована 28-я пехотная дивизия (109-й Волжский, 110-й Камский, 111-й Донской, 112-й Уральский пехотные полки), а также 3-й Новороссийский драгунский полк и 6-й Донской казачий полк.

Наступательные операции 1914 года потребовали всех сил, и эти подразделения были отправлены на фронт. К подходу немцев летом 1915 года обороняли Ковну резервные части - 495-й Ковенский и 496-й Вилькомирский пехотные полки, а также 102-я бригада ополчения из резервистов. Силы цитадели достигали 55 тысяч штыков, что было вполне достаточно для эффективной обороны. Комендантом крепости с марта 1909 года был генерал от кавалерии Владимир Николаевич Григорьев.

План крепости Ковна до модернизации. Изображение: wikipedia.org

Ковна обладала солидным вооружением: 45 станковых пулеметов «Максим» и 1375 пушек 16 типов. В числе артиллерийских систем имелось четыре особо мощных (280-мм и 254-мм) орудия, 67 шт. 8-дюймовых (203-мм) гаубиц и 118 шт. 6-дюймовых (152-мм) пушек, а также 315полковых пушек (107-мм и 106-мм). Дальнобойность 280-мм мортир составляла около 10 км, при забросе в одном снаряде 58,6 кг взрывчатки. Дальнобойность 254-мм крепостных пушек была существенно выше - 20,5 км, при забросе в одном снаряде 18,8 кг взрывчатки. Шестидюймовые (152-мм) пушки фирмы «Кане» позволяли уверенно уничтожать противника на удалении около 12 км.

Ковна располагала собственным авиационным отрядом: 16 аэропланов «Фарман-ХХII» и «Вуазен».

Без твердости, спокойствия и энергии

Наступление на Ковенскую крепость развивалось в рамках стратегического плана фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга по окружению русских войск в так называемом «польском выступе».

30 июля 1915 года две дивизии со вспомогательными частями из состава 40-го корпуса 10-й германской армии под командованием генерала Карла Лицмана начали развертывание на плацдарме в междуречье Немана и реки Еся - на лесистом и болотистом плацдарме с крайне плохими дорогами. Генерал Лицман осознанно рисковал - на всем протяжении Ковенского штурма правый (южный) фланг его группировки оставался фактически незащищенным.

«Атаку Ковны затруднял недостаток в тяжелом навесном огне, - писал в мемуарах Карл Лицман, – те средства, которые верховное командование предоставило нам в конце июля, были отправлены под Новогеоргиевск. У нас из тяжелых калибров осталось всего несколько батарей, которые могли действовать только с железнодорожного полотна и имели небольшую дальность. Но нас никакие затруднения не останавливали - мы проложили по целине нужные ветки. Атака могла быть произведена лишь на участке между железной дорогой Вержболово-Ковна и рекой Неман. Правое крыло атаки находилось все время под сильной угрозой русских, и эта угроза росла по мере того, как мы продвигались вперед».

8 августа немцы начали планомерную бомбардировку крепости, в этот же день на боевые позиции была доставлена «Большая Берта» - уникальная 420-мм мортира, названная так в честь Берты Крупп - внучки «стального и пушечного короля» Германии Альфреда Круппа. Фугасный снаряд «Большой Берты» весом в 900 кг летел на 14 км и оставлял при разрыве воронку глубиной 4,25 метров и диаметром 10,5 метров. От бронебойных снарядов «Берты» могли спасти лишь железобетонные перекрытия толщиной более 3,5 метров.

На следующий день немцы подняли на штурм гвардейскую пехоту: натиск был настолько силен, что сводный отряд из пограничников и ополченцев 2-й и 7-й Ковенских дружин (около 500 человек) вынуждены были отступить. Однако ранним утром 28 июля этот же отряд в страшном рукопашном бою вернул прежние позиции. В живых из всего отряда осталось только 72 человека.

28 июля Верховный главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич прислал коменданту Ковны примечательную телеграмму: «Уверен, что гарнизон крепости с честью будет отстаивать ее и с помощью Божией отразит все штурмы. Твердо на Вас надеюсь, что Вы проявите необходимую твердость, спокойствие и энергию и, когда нужно, личным примером будете поддерживать в войсках гарнизона геройский дух».

Зачем Главковерху потребовалось недвусмысленно напоминать уже пожилому генералу, бывшему ранее комендантом прославленной Севастопольской крепости, о необходимости сохранять «твердость и спокойствие» - остается загадкой. Вероятно, что те телеграммы, которые направлял генерал Григорьев в штаб фронта и Ставку, давали основание усомниться в наличии у него соответствующего настроя.

Наполеону Бонапарту принадлежит очень верное наблюдение: «Крепость, которая не взята за первые три дня штурма, - лучше не брать совсем». Действительно, в последующие дни уже не работает фактор внезапности, осажденные привыкают к разрывам и стонам раненых, потери штурмовых частей стремительно растут, а стойкие защитники все более убеждаются в эффективности своей обороны.

Генерал Карл Лицман. Фото: Библиотека Конгресса США

Семь дней - с 8 по 14 августа - немцы не имели у стен Ковны никакого успеха. Их продвижение гаснет в массированном ружейно-пулеметно-орудийном огне осажденных. Конфигурация русско-германского фронта очень помогала гарнизону Ковны - солдаты генерала Лицмана могли наступать только с одного направления.

Казалось, оборона Ковны складывается успешно: немцы за неделю не могут взять даже внешний обвод цитадели. И вдруг за каких-то 12-14 часов наступает коренной перелом - немцы последовательно захватывают фольварк Януце и укрепленную линию Германишкес (на 13.00 1 августа), а затем, уже в 16.30 врываются на внешнюю линию обороны. К ночи на 2 августа весь первый (внешний) обвод обороны Ковны оказывается в немецких руках.

С учетом несомненного мужества и стойкости русских солдат (например, на 3 августа в сводном подразделении генерал-майора А.К. Кренке из 9 тысяч человек выбыло из строя 6 тысяч), трудно поверить, что столь стремительный успех немцев объясняется только преобладанием германских сил и средств. Можно предположить, что при обороне Ковны имела место та же ситуация, какая случилась некогда в Порт-Артуре после гибели генерала Р.И.Кондратенко: быстрая деморализация верховного командования, повлекшая стремительный развал управления войсками.

Старики редко бывают героями

Исследования в области военной психологии (результаты которых были уже доступны в начале ХХ века) убедительно доказывают: с каждым прожитым годом человек все больше боится смерти. Конечно, бывают исключения, но это единицы. Как видится, Генштаб России сделал огромную ошибку, оставив на высшем посту цитадели, заведомо сжигаемой во вражеском артиллерийском огне, 64-летнего генерала Григорьева.

Как утверждают очевидцы, в ночь на 3 августа он неоднократно терял сознание от гари пороховых газов. Рядом с ним стояли солдаты, офицера штаба - они не теряли сознание, а командир лежал в обмороке. Какой в таких условиях могла быть эффективность управления обороной?

Центральный внутренний обвод Ковны можно было удерживать по крайней мере еще несколько дней. В ночь на 3 августа капитан Василий Биман со своим батальоном неожиданной контратакой выбивает немцев из форта №1. Казалось бы, оборону цитадели еще можно восстановить, хотя бы по внутреннему обводу Ковны. Но тщетно - центральное управление обороной практически прерывается: отдельные форты продолжают стоять насмерть, но уже без поддержки и взаимодействия друг с другом.

Днем 3 августа генерала Григорьева неожиданно не оказалось на боевом посту в цитадели. Позже он расскажет военным следователям, что отправился «за подкреплением». Почему комендант не направил для этой цели одного из офицеров и почему не передал командование своему заместителю - остается загадкой.

Генерал Григорьев обнаружился примерно в 23.00 3 августа в деревне Владыкино - в 12 верстах от цитадели. Этот факт переполнил даже бездонную чашу терпения Фемиды Российской империи: решением Двинского военно-окружного суда с Григорьева сорвали погоны и приговорили к 15 годам каторги.

Командующий 10-й армией генерал Евгений Радкевич в ночь на 4 августа назначил новым комендантом Ковны командира 124-й пехотной дивизии Н.Я. Лопушанского. Восстановить центральное командование в цитадели было уже невозможно, однако генерал Лопушанский смог продержаться еще два дня и вывел из крепости порядка 18 тыс. солдат. Прямые потери русских убитыми и пленными превысили 30 тысяч человек.

Германская открытка: немецкие солдаты заняли Ковно. Изображение: Lietuvos dailės muziejus

По свидетельствам немецких очевидцев, солдаты генерала Лицмана собрали в Ковенской крепости около 15 тысяч тел русских солдат. Их свезли в Ковно к Воскресенскому православному собору и положили в огромную братскую могилу. В соответствии с германскими военными традициями на могиле был поставлен скромный каменный памятник, который был уничтожен советскими политработниками в 1946 году. Сейчас на этом месте нет даже памятной доски.

Крепость Новогеоргиевск

Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона на рубеже ХХ века сообщал о крепости Новогеоргиевск следующее: «Тройной ряд стен цитадели, широкие и глубокие рвы, высокие валы, уставленные огромными орудиями, дают впечатление неприступности; для осады Новогеоргиевска неприятелю понадобилось бы не менее 200 тысяч войска, тогда как для обороны ее достаточно 12 тысяч».

Современные исследователи обороны Новогеоргиевска И.М. Афонасенко и Ю.А. Бахурин отмечают, что к 1914 году «оборонительная мощь крепости возросла в разы, а суждения маститых военных специалистов практически исключали сомнения в неприступности этой крупнейшей твердыни Старого света».

Новогеоргиевск представлял сооружение невероятной мощи: фактически это была даже не крепость, а огромная система неприступных фортов, связанных шоссейными и железнодорожными коммуникациями, огражденная по периметру валами и рвами. За внешним периметром Новогеоргиевска могла свободно разместиться целая армия.

Артиллерийский потенциал крепости был огромен: только 8-дюймовых (203-мм) орудий насчитывалось 59 стволов, 6-дюймовых (152-мм) - 359 (в Ковне было 315). По общему числу артиллерийских стволов - 1814 штук - Новогеоргиевск также превосходил Ковну.

К моменту подхода немецких войск в крепости были сконцентрированы немалые войска: 58-я, 63-я, 114-я и 119-я пехотные дивизии, общей численностью около 92 тыс. штыков. В специальной литературе иногда говорится, что эти войска были, якобы, не обстреляны и не успели до штурма как следует уяснить фортификационные особенности Новогеоргиевска. Но в этом можно усомниться: 58-я и 63-я дивизии были переброшены в цитадель с Юго-Западного фронта, а в крепости они находились (до подхода немцев) более 1,5 месяцев. При эффективном командовании этого с лихвой бы хватило, не только для должного ознакомления, но и для обучения войск.

Главной проблемой Новогеоргиевска стали персональные качества высших командиров, прежде всего, коменданта цитадели, генерала от кавалерии Николая Павловича Бобыря.

Казематы крепости Новогеоргиевск. Фото: Imperial War Museums

Коменданту Новогеоргиевска в 1915 году шел уже 61 год, это был тучный, апатичный мужчина, склонный к плотным застольям и дешевой показухе, солдаты дали ему примечательную кличку «Пузырь». Боевого опыта Бобырь практически не имел, вместо полевых учений и артиллерийских стрельб предпочитал работу за письменным столом, за свои исследования в далеком 1887 году в Восточном Саяне имел репутацию «востоковеда». Командирские качества Н.П.Бобыря также, по-видимому, были сомнительны. Генерал Деникин приводит в своих «Очерках русской смуты» весьма показательный пример, когда комендант Новогеоргиевска, проверяя исполнительность солдат, приказывал им колоть штыками проверяющих - в нескольких случаях этот безумный приказ едва не привел к трагедии.

Под стать коменданту был и начальник штаба цитадели - генерал Н.И.Глобачев. Все военные современники, видевшие его в деле, описывали этого офицера как «полное ничтожество», неспособное не то чтобы организовать войска, но и справляться с собственным конем.

«Русская командировка» генерал-полковника Безелера

Германский Генштаб рассматривал Новогеоргиевск как очень «крепкий орешек». Узнав из дешифровок русских радиограмм, что крепость предполагается оборонять в полном окружении не менее полугода, немцы стали готовиться к штурму цитадели с особой тщательностью.

Была создана специальная осадная армия «Модлин», которая включала 14-ю дивизию ландвера (сформированную из резервистов - РП) и пехотный корпус генерала Густава фон Дикхута. Позднее в нее была включена резервная бригада генерала фон Пфейля, а также 21-я и 169-я бригады ландвера - всего около 45 батальонов пехоты.

Артиллерийский кулак группы «Модлин» состоял из 84 орудий тяжелой артиллерии: шесть 420-миллиметровых и девять 305-миллиметровых гаубиц, одна длинноствольная 150-миллиметровая пушка, две 210-мм мортирных батареи, 11 батарей тяжелых полевых гаубиц, а также три батареи тяжелых полевых пушек калибром от 100 до 150 мм. Главной ударной силой немецкого огневого молота являлись, конечно же, 420-мм гаубицы «Большая Берта». Эти орудия удачно сочетали высокий разрушительный потенциал с хорошей скорострельностью, при уникальной для орудий такого тяжелого класса мобильности.

Германская 420-мм гаубица «Большая Берта». Фото: Imperial War Museums

​Важно подчеркнуть, что ни по численности войск, ни по их боевой выучке (в основном части ландвера, т.е. военнообязанные запаса 2-й очереди), ни даже по числу и огневой мощи артиллерии осадная армия «Модлин» не представляла из себя неодолимую силу. Германский Генштаб по устоявшейся практике старался обеспечить захват Новогеоргиевска не концентрацией безграничных сил и средств, а качественным, волевым, в какой-то мере, даже инновационным командованием.

Командующим осадной армией был назначен Ганс Гартвиг фон Безелер - генерал-инспектор фортификационных укреплений Германии, специалист высочайшего класса. Всего за 12 дней - с 28 сентября по 10 октября 1914 года, командуя на Западном фронте особой армейской группой «Безелер», он сумел захватить одну из сильнейших крепостей Европы - бельгийский Антверпен. Генерал Безелер, несмотря на почтенный возраст (65 лет), поражал современников кипучей энергией, острым умом, привычкой лично осматривать, не доверяя бумажным планам, крепостные сооружения.

«Подарок» полковника Короткевича

6 августа 1915 года германские войска вышли к реке Нарев и немедленно стали переправляться на восточный берег - для крепости Новогеоргиевск наступал «момент истины». «Штабу Северо-Западного фронта пришлось решить вопрос: как поступить с сильнейшей крепостью России - Новогеоргиевском? - пишет военный историк Антон Керсновский, - русским армиям предстоял далекий отход, о выручке крепости в дальнейшем не могло быть и речи - ее гарнизон был обречен на гибель. Положив защищать потерявшую, с отходом 1-й и 2-й армий, всякое значение крепость, штаб Северо-Западного фронта запер в ней на верную и бессмысленную гибель без малого 100 000 войска».

В свете стремительной гибели Новогеоргиевска эмоциональный накал Керсновского вроде бы оправдан. Но как следовало бы расценить решение командующего Северо-Западным фронтом М.В.Алексеева, если бы оборона Новогеоргиевска продолжалась 2-3 месяца (не говоря уже о тех 6 месяцах, которые планировались)? Быть может тогда, задержав германские войска и ослабив «натиск на Восток», оборона Новогеоргиевска заслужила бы иную оценку?

18 августа немцы охватили Новогеоргиевск с юга и начали обстрел фортов Дембе и Зегрж. Войска гарнизона, концентрируя наличные силы на внешнем обводе крепости, в ночь на 7 августа отступили за реку Нарев. «Все идет хорошо: окружение Новогеоргиевска почти закончено», - записал в дневнике 7 августа один из офицеров штаба немецкого Восточного фронта М.Гоффман.

Отступающие войска русского Северо-Западного фронта, равно как и войска гарнизона Новогеоргиевска вели себя пассивно, фактически смирившись с переходом инициативы в руки немцев. В результате «непротивления» русских войск 169-я бригада ландвера - с юга, 21-я бригада ландвера и бригада генерала Пфейля - с северо-востока, 14-я дивизия ландвера и корпус генерала Дикхута - с северо-запада, к 10 августа замкнули вокруг Новогеоргиевска кольцо окружения.

Новогеоргиевская крепость. Фото: earthexplorer.usgs.gov

Это позволило генералу Безелеру отказаться от методичной осады и рискнуть овладеть крепостью решительной атакой в одном узком секторе, но с привлечением огня тяжелых и сверхтяжелых орудий. Успеху этому замыслу способствовало знакомство Безелера со всеми особенностями фортификации Новогеоргиевска. 17 июля 1915 года немецкая разведка захватила врасплох инспекторскую группу инженерной части крепости, которая без прикрытия совершала объезд укреплений. В результате скоротечного боя главный инженер Новогеоргиевска, полковник Короткевич-Ночевный был убит, а его портфель с генеральным планом всех укреплений Новогеоргиевска, включая схему расположения тяжелых батарей, оказался на рабочем столе командующего армией «Модлин».

Общая схема захвата немцами Новогеоргиевска оказалась почти точно такой, как и в случае с Ковно.

Первый этап этой схемы: безуспешный немецкий натиск на протяжении 5-6 дней, который неизменно разбивался на передовых позициях, но при этом вызывал в штабе цитадели все углубляющийся пессимизм и утрату веры в свои силы. На втором этапе это приводило к коллапсу тактического командования в крепости и сдаче первой оборонительной линии и узловых фортов. Затем логично следовал решительный штурм немцами внутреннего обвода цитадели, который приводил к ситуации нарастающего хаоса и странной смеси отчаянного героизма и столь же отчаянной трусости в разных подразделениях. Капитуляция в этих условиях наступала через 1-2 дня.

Оборона «по-комендантски»

Сектор главной атаки, который избрал генерал Безелер, располагался по междуречью рек Вкра и Нарев. Он фактически не имел альтернативы: только здесь проходила железнодорожная ветка, которая обеспечивала подвоз почти 900-килограммовых снарядов к «Большим Бертам».

Немцы начали обстрел сектора будущего прорыва с 12 августа, день ото дня усиливая интенсивность бомбардировки. Апогей первой фазы штурма наступил 16-17 августа: обстрел русских позиций достиг максимальной силы, германский ландвер неустрашимо бросался на штурм внешнего обвода, но неизменно отбрасывался русскими солдатами.

Только в конце дня 17 августа ценой значительных потерь немцы сумели захватить лишь два форта из 33, причем судьба одного из них была неясна, так как в нижних казематах русские продолжали отбиваться.

«Постоянно растущая мощь артобстрела, - отмечается в исследовании И.М. Афонасенко и Ю.А. Бахурина, - не причиняла русским казематированным укреплениям существенного вреда и вполне вероятно, что в случае продолжения даже пассивной обороны северо-восточных фортовых групп штаб Безелера был бы вынужден пересмотреть тактику ускоренной атаки. Судьба Новогеоргиевска во многом зависела от решения, которое должен был принять комендант. Оно оказалось роковым».

Генерал Макс Хоффман. Фото: DPA / AFP / East News

Наступала вторая фаза обороны «по-комендантски»: фаза немотивированного пессимизма и трусости. В ночь на 18 августа, отразив противника практически на всех участках, генерал Н.П. Бобырь отдал приказ отступить из фортовых групп ХV и ХVI. Фактически это означало преступную сдачу внешнего обвода крепости. Руководствуясь офицерской честью и законами военного времени, офицеры штаба «Пузыря» должны были бы в лучшем случае его тут же арестовать. Такие разговоры среди офицеров крепости велись, но закончились только принятием очередного бокала «на грудь».

Выполняя приказ Н.П. Бобыря, русские войска бессмысленно оставили сразу 5 фортов и отступили к внутренней линии обороны, причем ликвидировать возникшую брешь во внешнем обводе стало невозможно. Более того, с внутреннего обвода русские войска были лишены возможности организовать оборону на промежуточной позиции с опорой на берега река Вкра. Германские войска, напротив, почувствовали близость победы: артиллеристы получили возможность перенести огонь на центральные форты Новогеоргиевска, а ландвер приобрел плацдармы для дальнейшего наступления. По крепости покатилась волна слухов об измене, боевой дух гарнизона пал.

Во избежание «дальнейшего кровопролития»

Начальник оперативного управления штаба немецкого Восточного фронта, генерал М.Гоффан, узнав о захвате внешнего обвода крепости, записал 18 августа в дневнике: «Если Новогеоргиевск падет в ближайшие дни, мы тогда получим сразу три свободные дивизии. В таком случае положение на фронте в общем значительно улучшится».

Рано утром 18 августа генерал Безелер передал своим командирам приказ активно имитировать подготовку к штурму со всех сторон. На генерала Бобыря разом «упало небо»: малодушный «востоковед» почувствовал себя зайцем в окружении гончих псов. Уже в конце дня комендант Новогеоргиевска отдал приказ об отходе русских войск из фортовых групп Х-ХIII. Это решение фактически обрекало крепость на капитуляцию.

Пехотный корпус генерала Дикхута на рассвете 19 августа благодарно принял этот «подарок». Саксонцы, не потеряв ни одного солдата, заняли сразу 10 фортов - внешний обвод крепости перешел в руки немцев. К полудню генерал Дикхут приступил к штурму уже внутренней оборонительной линии Новогеоргиевска.

За внутренним обводом крепости, меж тем, психоз пораженчества выходил на новую спираль. Толпы солдат, отступивших из внешних фортов, бесцельно слонялись по внутреннему периметру цитадели - их никто не организовывал и не пытался использовать в обороне. Казалось, что штабные офицеры соревновались друг с другом только в одном: кто назовет более близкую дату капитуляции. Ранним утром 19 августа авиаотряд крепости получил предписание вывезти на аэропланах в русский тыл полковые знамена. Аэропланы взлетели, и можно было сдаваться «с чистой совестью».

Русские войска начинали сдаваться уже по-батальонно, степень их деморализации была такова, что немцы даже не забирали : унылые колонны русских солдат с винтовками на плече брели в немецкий тыл и уже там их сдавали. Центральный форт (третий) внутреннего обвода был захвачен немцами в течение 4 часов, а рядом стоящий форт II - всего за 2 часа.

К вечеру 19 августа генерал Бобырь приказал собрать войска на центральной площади цитадели и сдать оружие. Из всей многотысячной толпы только пять офицеров - Федоренко, Стефанов, Бер и Берг (имя пятого офицера, к сожалению, не сохранила ) отказались выполнить очередной преступный приказ. Любопытно, что двое из этих героев - Бер и Берг - были обрусевшими немцами, Федоренко - украинцем, а фамилия Стефанов в равной степени могла принадлежать русскому, белорусу или болгарину.

Русские пленные солдаты покидают крепость Новогеоргиевск. Фото: Imperial War Museums

В ночь на 20 августа эти пять героев покинули крепость и, благополучно пройдя неплотное немецкое окружение, через 18 дней с боями вышли к своим в районе Минска. Бог любит смелых!

В ту же ночь генерал Бобырь перебежал к немцам. Сидя в столовой штабной квартиры генерала фон Безелера (немецкий командующий не счел возможным даже принять это ничтожество) он под диктовку ординарца написал приказ о сдаче крепости, мотивированный, разумеется, нежеланием «дальнейшего кровопролития».

Вечером 20 августа в Новогеоргиевск прибыл сам кайзер Вильгельм II. На следующий день в крепости состоялся небольшой военный парад. В это же время, по свидетельству американского корреспондента, «колонна пленных русских, выходящая из крепости, грязной бурой линией протянулась до горизонта». Вильгельм II вечером 21 августа телеграфировал греческой королеве о результатах штурма: в плен попало около 90 тысяч русских солдат, а трофейная команда насчитала 1500 орудий.

Современные военные историки подсчитали, что общие потери русской армии убитыми и пленными в Новогеоргиевске составили 90 214 солдат и 1 027 офицеров (из них 23 генерала). Это в 1,4 раза превышает общую сумму потерь пленными за весь период Русско-японской войны 1904-1905 гг.

Генерал Николай Бобырь весь период Великой войны просидел в немецком плену. Брест-Литовский мирный договор между большевистской Россией и Германией позволил Бобырю перебраться в Крым. В Ялте, после эвакуации Русской армии генерала Врангеля, он был арестован чекистами и расстрелян в ходе массовых убийств русских солдат и офицеров в период 7 декабря 1920 года по 25 марта 1921 года. Сидя в переполненном грязном подвале ВЧК, бывший комендант Новогеоргиевска, наверное, не раз с тоской думал: а стоило ли сохранять 19 августа 1915 года свою, уже очень немолодую жизнь для такой дальнейшей судьбы?

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Григорьев Михаил Григорьевич,
начальник строительства, первый начальник соединения МБР - объекта «Ангара»
(в последствии 53 НИИ полигона, космодрома Плесецк) с 1957 по 1962 г., генерал-полковник.

Григорьев родился 23 октября 1917 г в деревне Молодка Бежецкого уезда Тверской губернии (Калининская обл). С 1927-го по 1930 год работал в колхозе и учился сначала в средней школе в дер. Захарово (теперь есть стенд «Дорога к звёздам» о выдающемся ученике этой школы.), затем в Бежецкой школе № 5 -десятилетке (окончил 10 классов), где с 1990 г. работает музей Григорьева М.Г.
В 1936 г поступил в Артиллерийскую академию в Ленинграде, через год его курс переведен в Москву в Артиллерийскую академию им. Ф.Э. Дзержинского. Закончил академию в мае 1941 г. и был назначен командиром батареи 5-го гаубичного артиллерийского полка большой мощности в Белоруссию (войска особого округа- Резерва Верховного Главнокомандования.).

В июле 1942 г. Григорьев назначен командиром 85-го отдельного гвардейского минометного дивизиона тяжелых (фугасных) минометов Калининского фронта. Он участвовал в боях подо Ржевом, на Калининском и Волховском фронтах. С декабря 1942 года назначен заместителем командира 10-1 гвардейской миномётной бригады (участвовал в прорыве Ленинградской блокады).
В феврале 1943 года 25-летнему майору Григорьеву было поручено формирование 7-й гвардейской тяжёлой миномётной бригады Ставки Верховного Главнокомандования. Это была бригада «Катюш» (генеральская должность). Под его командованием бригада участвовала в боевых действиях Волховского, Карельского, Ленинградского фронтов. За боевые заслуги бригада получила почётное наименование «Свирская» и была награждена орденами Красного Знамени, Кутузова и Александра Невского. В составе 2-го Белорусского фронта бригада участвовала в освобождении Польши и Германии.

После войны знания и способности М.Г. Григорьева понадобились при разработке новых видов оружия, он был отозван в Москву (1946) на должность старшего научного сотрудника штаба артиллерии Советской Армии, работал в комиссии по обобщению опыта войны и послевоенного использования ракетного оружия.
В декабре 1950 г. п-к М. Г. Григорьев по личной просьбе направлен в войска и на полигоне "Капустин Яр" формирует 23-ю бригаду особого назначения РВГК, которой затем командовал в течение пяти лет. Ракетная бригада всегда была в передовых и Григорьеву, как перспективному офицеру, предложили пройти обучение в Академии Генерального штаба.

В 1954-1956 гг. Григорьев М.Г. обучался в Военной академии Генерального штаба Вооружённых сил СССР. По ее окончанию - заместитель начальника Ростовского высшего артиллерийского инженерного училища.
11 января 1957 г. было принято Постановление Совета Министров СССР о создании военного объекта с условным наименованием «Ангара» (первое в СССР ракетное соединение, вооружённое межконтинентальными баллистическими ракетами Р-7 и Р-7А). 10 июля 1957 г. приказом министра обороны СССР № 01635 командиром формируемого ракетного соединения был назначен полковник М. Г. Григорьев. 15 июля 1957 г. Григорьев подписал приказ № 1 о вступлении в должность командира в/ч 13991 и начале её формирования. Этот день считается датой основания космодрома Плесецк и города Мирный.
15 декабря 1959 г. Государственная комиссия подписала акт о приемке в эксплуатацию боевого ракетного комплекса МБР и первая боевая стартовая станция полковника Г. К. Михеева заступила на боевое дежурство. Через два дня постановлением Правительства СССР был создан новый вид Вооруженных Сил "Ракетные войска стратегического назначения".
На базе соединения развёртывается испытательный полигон Министерства обороны, в районе самого Плесецка создается город ракетчиков - Мирный. За создание полигона в Плесецке, Григорьеву МГ присвоили звание генерал-майора.
В мае 1962 года генерал-майор М. Г. Григорьев назначен первым заместителем командующего 43-й ракетной армии (штаб в г. Винница), с июня 1966 по апрель 1968 - командующий этой армией.
В 1963 г М. Г. Григорьев назначен председателем Государственной комиссии по испытаниям межконтинентального ракетного комплекса Р-36, главным конструктором которого был академик Янгель Михаил Кузьмич. 21 июля 1967 г. комплекс Р-36 был принят на вооружение РВСН и за успешные испытания и ввод комплекса в эксплуатацию М.Г. Григорьев был награждён Ленинской премией.
С 1968 года назначен первым заместителем Главнокомандующего Ракетными войсками, был членом Военного совета РВСН (25.04.1968 - 8.04.1981).
В апреле 1981г. Михаил Григорьевич закончил военную службу и был включён в Группу генеральных инспекторов при министре обороны СССР, в которой в качестве советников состоят самые высокопоставленные генералы и маршалы Вооружённых Сил после ухода их со службы.

Умер Михаил Григорьевич 12 ноября 1981 г. после непродолжительной, но тяжёлой болезни. Похоронен на Новодевичьем кладбище (через дорожку от Никиты Сергеевича Хрущёва).
Память о нем:
- в 1977г. присвоено звание «Почетный гражданин города Мирного» за большой вклад в строительство и развитие города Мирного, активное участие в Великой Отечественной войне, укрепление оборонного могущества нашей Родины, в честь 60-летия Великой Октябрьской социалистической революции и 60-летия со дня рождения. (Решение городского Совета 16-го созыва от 20 октября 1977 года)
- в 1990 г. в Бежецкой средней школе № 5 был открыт музей Михаила Григорьевича Григорьева –выпускника школы. Музей включает стенды: школьные годы; Великая Отечественная война; рождение РВСН и космос; дружба с земляками.
-13 июля 2002 г. в городе Мирный был открыт парк имени Григорьева и в парке первоначально был поставлен его бюст (довольно самодеятельный памятник, но сыновья пригласили профессионального скульптора для создания нового памятника, который и был установлен на главной площади города позднее).
-13 июня 2007 г. астрономический союз назвал именем Григорьева планету №12219 открытую крымской астрономической обсерваторией
- 14 июля 2007 г (на 50 летнем юбилее) на центральной площади города Мирный был открыт памятник Михаилу Григорьевичу Григорьеву (Главный руководитель проекта - А.А. Башлаков, Скульптор и автор проекта - Б.А. Мамедов)
Награды Григорьева МГ:
- лауреат Ленинской премии в 1967г.
- 10 орденов (Ленина (1966, 1978), Боевого Красного Знамени (1944, 1945, 1956, 1972), Отечественной войны 1 ст. (1945), Красной Звезды (1943, 1951), «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3 ст. (1975)) и 14 медалей
- 2 ордена и 10 медалей иностранных государств.

14.07.1851 г. - ?

Православный. Женат, 4 детей (на 1911).

Участвовал в русско-турецкой войне 1877-1878 гг., в Первой мировой войне 1914-1918 гг.

Образование : Казанское пехотное юнкерское училище (1872), Николаевская академия Генерального штаба (1882, 2-й разряд).

Чины : вступил в службу (9.01.1868), прапорщик (Выс. пр. 6.02.1872), подпоручик (ст. 14.09.1873), поручик (ст. 23.07.1875), штабс-капитан (ст. 13.06.1877), капитан за боевые отличия со ст. 28.11.1877 (Выс. пр. 1879), подполковник (ст. 13.04.1886), полковник (ст. 1.04.1890), генерал-майор (Выс. пр. 7.08.1900), генерал-лейтенант (ст. 6.12.1906), генерал от кавалерии (ст. 6.12.1912).

Прохождение службы : в 5-м пехотном Калужском полку (?-24.11.1882), обучался в Николаевской академии Генерального штаба (?-1882), переведен в Генеральный штаб (24.11.1882), старший адъютант штаба 2-й пехотной дивизии (24.11.1882-29.04.1884), для особых поручений при штабе Казанского военного округа (29.04.1884-23.03.1886), штаб-офицер для поручений при штабе Казанского военного округа (23.03.-1.08.1886), старший адъютант штаба Казанского военного округа (1.08.1886-6.08.1891), отбывал цензовое командование батальоном в 8-м пехотном Эстляндском полку (4.10.1887-4.10.1888), начальник штаба 15-й кавалерийской дивизии (6.08.1891-6.08.1896), в прикомандировании к лейб-гвардии Уланскому полку для практического изучений всех условий кавалерийской службы (1896-1899), командир 16-го драгунского Кинбурнского полка (29.03.1899-7.08.1900), начальник штаба Варшавской крепости (7.08.1900-31.08.1905), комендант Очаковской крепости (31.08.1905-11.03.1907), комендант Севастопольской крепости (11.03.1907-7.03.1909), комендант Ковенской крепости (7.03.1909), 24.7.1915 г. крепость была обложена германскими войсками под командованием генерала К. Литцмана. 26.07.1915 г. началась 8-дневная артподготовка. Григорьев потерял голову и, поддавшись панике, бросив подчиненные ему войска, бежал (позже утверждал, что отправился «за подкреплением»). Крепость обороняли пограничная и 124-я пехотные дивизии, а также 102-я ополченская бригада. Атака 28 июля была отбита, вторая - 1 августа - также. 3 августа Литцман прорвал линию фронтов. 4 августа крепость была сдана; потери составили 20 тыс. чел. и 405 крепостных орудий. Григорьев был предан суду Двинского военно-окружного суда, который приговорил его за бездействие власти и оставление во время боя крепости Ковно и командования войсками к ссылке на каторжные работы на 15 л., приговор утвержден главнокомандующим армиями фронта. Григорьев был лишён дворянского титула, всех наград, а также воинского звания (22.11.1915), находился в тюрьме г. Орла, откуда был выпущен вместе с другими арестованными при освобождении тюрьмы по случаю Октябрьской революции, но в тот же день снова задержан. Оказался в питерской тюрьме «Кресты» (5.03.1917).
Прочие сведения : 1.05.1918 г. - освобожден по амнистии вместе с бывшим военным министром Сухомлиновым.

Награды : А3мб (Выс. пр. 1878), С2м (Выс. пр. 1878), А2 (Выс. пр. 1885), В4 (Выс. пр. 1893), В3 (Выс. пр. 1896), С1 (Выс. пр. 1904), А1 (Выс. пр. 6.12.1909),

Источники :

Список Генерального штаба, 1.06.1911

if (!defined("_SAPE_USER")){ define("_SAPE_USER", "d0dddf0d3dec2c742fd908b6021431b2"); } require_once($_SERVER["DOCUMENT_ROOT"]."/"._SAPE_USER."/sape.php"); $o["host"] = "regiment.ru"; $sape = new SAPE_client($o); unset($o); echo $sape->return_links();?>

Константин Андреевич Григорьев (фото из « »)
Дата рождения	16 апреля (1848-04-16 )
Дата смерти
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	артиллерия
Годы службы	1869-1902
Звание	генерал-майор
Командовал	Брянский арсенал Киевский арсенал
Награды и премии

Константин Андреевич Григорьев (1848-1902) - генерал-майор Русской императорской армии , техник-артиллерист, начальник Киевского арсенала.

Биография [ | ]

Константин Григорьев родился 16 апреля 1848 года ; воспитывался в Новгородском графа Аракчеева кадетском корпусе , затем учился военному делу в Павловском военном и Михайловском артиллерийском училищах; в 1869 г. выпущен подпоручиком в 2-ю конноартиллерийскую бригаду , а в 1875 году успешно окончил Михайловскую военную артиллерийскую академию .

Совместно с гвардейским штабс-капитаном (потом генерал-майором) И. Д. Симановским Григорьев в 1879-83 гг. составил описания и нормальные чертежи лафетов, передков и зарядных ящиков образца 1877-79 гг. Издание этого атласа и описаний было принято к руководству при приготовлении материальной части артиллерии, послужив образцом для позднейших изданий подобного рода .

Будучи большим знатоком кузнечного дела, К. А. Григорьев в 1890 году устроил в Санкт-Петербургском арсенале оригинально спроектированную им регенеративную сварочную печь, работа с которой дала казне более 50 % экономии. Всецело отдаваясь арсенальному делу, Григорьев, во время службы в столичном арсенале, в течение ряда лет руководил практическими занятиями в арсенале офицеров-слушателей Михайловской военной артиллерийской академии .

В Брянском арсенале, в должности помощника начальника (1890-1901), Григорьев очень много сделал для рациональной постановки колесного кузнечного и шорного производств. В 1896 году, во время исправления Григорьевым должности начальника арсенала, в Брянске произошла катастрофа, вызванная стихийной причиной (прорывом артезианского колодца), - провал значительной части арсенальной кузницы; при этом исключительно благодаря особой энергии и технической опытности Григорьева, быстро организовавшего кузнечные работы во временных помещениях, деятельность арсенала почти не прерывалась, и выполнение спешных нарядов шло безостановочно .

Михаил Григорьевич Григорьев родился в деревне Молодка Калининской области. Отец в 1917 г. вернулся с фронта израненный, больной, через год он умер. Мать осталась с тремя детьми на руках. Вот что писал в своей автобиографии прославленный генерал: "С 10 лет, с 1927 по 1930 г., я в летнее время батрачил, а зимой занимался в сельской школе. После сельской школы я поступил в десятилетку, в которой, как батрак, учился на средства государства (получал стипендию)". В 1936 г. он поступил в Артиллерийскую академию в Ленинграде. Спустя год курс, на котором учился Григорьев, в полном составе был переведен в Москву, в Военную артиллерийскую академию имени Ф.Э. Дзержинского.

С первых дней и до конца Великой Отечественной войны Михаил Григорьевич в действующей армии. В 25 лет его назначили командиром 7-й гвардейской минометной бригады. Он лично формировал ее и затем успешно командовал этим соединением на Ленинградском и Карельском фронтах. В составе 2-го Белорусского фронта бригада участвовала в освобождении Польши и Германии.

В декабре 1950 г. на полигоне Капустин Яр полковник Григорьев приступил к формированию второй в Советской Армии бригады особого назначения РВГК (23-й БОН), которой затем командовал в течение пяти лет. А в 1957 г. ему, только окончившему академию Генерального штаба, поручается руководство строительством первого позиционного района для межконтинентальных баллистических ракет (МБР) на севере страны. Ныне слово "Плесецк" знает каждый россиянин. Заслуги Михаила Григорьевича в создании полигона огромны. В кратчайшие сроки здесь было возведено около десяти боевых стартов для МБР.

15 июля 1957 г. полковник Григорьев издал приказ №1, в котором объявлялось о вступлении его в должность и начале формирования соединения по временному штату в составе управления части, отдела капитального строительства и подразделения обслуживания - всего 32 офицера и 120 солдат и сержантов. Именно эта дата, 15 июля, стала впоследствии отмечаться как день рождения полигона и гарнизона. Тогда это место было без дорог, зато с миллиардами комаров и мошки. Осенью оно "славилось" затяжными дождями и непролазной грязью. Затем пришла пора глубоких снегов, трескучих морозов. Жить по-прежнему приходилось в палатках: Но уже в 1958 г. работы по созданию стартовых позиций в Плесецке развернулись широким фронтом. На строительстве было занято более 11 000 человек. И к концу того года протяженность новых и реконструированных участков железных дорог составляла 60 км, а автомобильных - 70 км. При сооружении только стартовых площадок пришлось извлечь около миллиона кубометров грунта и уложить свыше 30 тысяч кубометров бетона. Уже 15 декабря 1959 г. государственная комиссия подписала акт о приемке в эксплуатацию первого в СССР боевого ракетного комплекса межконтинентальных баллистических ракет.

Первым соединением с МБР Михаил Григорьевич командовал почти шесть лет. А в 1962 г. его назначают первым заместителем командующего крупнейшей ракетной армией - Винницкой, потом, с июня 1966 по апрель 1968 г., он был ее командующим. В апреле 1968 г. генерал становится первым заместителем главнокомандующего РВСН. Поистине неоценима заслуга Михаила Григорьевича в создании и совершенствовании новых боевых ракетных комплексов. Так, он возглавлял государственную комиссию по испытаниям МБР Р-36, не имевшей аналогов в мире. За создание и принятие этой ракеты на вооружение генерал стал лауреатом Ленинской премии. Он также руководил государственной комиссией по орбитальной пилотируемой станции "Салют" ("Алмаз"). Так что понятно, почему Международный астрономический союз 13 июня с.г. назвал именем Григорьева планету №12219, открытую Крымской астрофизической обсерваторией.

Почти 50 лет он отдал службе в Вооруженных Силах. Его до сих пор помнят в РВСН и Космических войсках. В нынешнем году, в день 50-летия космодрома Плесецк, в городе Мирном ему был открыт памятник. Михаила Григорьевича высоко ценили и считались с его мнением такие выдающиеся конструкторы ракетной и космической техники, как Сергей Королев, Михаил Янгель, Владимир Челомей, Александр Надирадзе, Михаил Решетнев и многие другие. А с Янгелем генерала связывала крепкая мужская дружба.

Михаил Григорьевич Григорьев умер 12 ноября 1981 г. Похоронен на Новодевичьем кладбище столицы.