Банк работ
Разгром турецкой армии осман-паши и падение плевны. Плевненский марш османа-паши

Разгром турецкой армии осман-паши и падение плевны. Плевненский марш османа-паши

Осман Нури-паша (тур. Osman Nuri-paa, 1832, Токат, Османская империя - 5 апреля 1900, Стамбул), известный просто как Осман-паша - турецкий маршал и военный министр. За военные успехи был удостоен почётных прозвищ «Гази» (победоносный) и «Лев Плевны».

Ранняя биография

Родился в 1832 году в Токате в известной семье Ягджи-оглы. Вскоре его отец был назначен на высокий пост в Стамбуле. В 1852 году Осман Нури окончил Османскую академию Генерального штаба и поступил на службу в кавалерию.

Военная карьера

Первый боевой опыт получил во время Крымской войны. Служил в корпусе Омер Люфти-паши. Участвовал в сражении при Евпатории в феврале 1855 года, а затем в походе в Абхазию и Мегрелию.

В 1860 году принимал участие в усмирении друзов в Сирии, а в 1867 году - кандиотов на Крите, был награждён орденом Меджидие 3-й степени. В 1868-1871 годах служил в Йемене, откуда вернулся с титулом паши. Затем был назначен военным комендантом области в Боснии. Показав себя талантливым офицером, Осман-Нури был переведён в Генеральный штаб в чине полковника. В 1874 году был произведён в бригадные генералы, а в 1875 году - в дивизионные. В 1876 году назначен командовать корпусом, действовавшим против сербов районе Видина. Успешно командовал турецкими войсками в битвах при Великом Изворе и Алексиаце. Произведён в муширы.

В русско-турецкую войну 1877-1878 годов прославился искусной и упорной обороной Плевны. За бои 8 (20) и 18 (30) июля султан даровал ему почётное прозвище «Гази» (победоносный). Был награждён орденом Османие, получил почётную драгоценную саблю, благодарственное письмо султана и золотую почётную доску от жителей Стамбула. 26 ноября (10 декабря), после неудачной попытки прорыва из осаждённой Плевны у Долна-Митрополии, раненый в бою Осман Нури-паша был вынужден капитулировать. Русский император Александр II в воздаяние его мужества и доблести возвратил ему саблю.

В 1877 году, после взятия в плен в русско-турецкой войне, некоторое время находился в Кишинёве, затем, в 1878 году - в Харькове. В декабре 1877 года, по настоянию Скобелева, Осман Нури-паша направил военному министру Османской империи Мехмед Рауф-паше письмо с требованием не допускать жестокого обращения с русскими военнопленными.

После возвращения из плена получил от султана Абдул-Хамида II почётное прозвище «Лев Плевны». В 1878-1880, 1880-1881, 1881-1885 и 1891 годах был военным министром. Во время греко-турецкой войны 1897 года назначен главнокомандующим действующей армии.

Принадлежность

Османская империя Османская империя

Годы службы Звание Командовал Сражения/войны Битва при Великом Изворе Битва при Алексинаце Осада Плевны Битва при Ловче Награды и премии

В 1860 году принимал участие в усмирении друзов в Сирии , а в 1867 году - кандиотов на Крите , был награждён орденом Меджидие 3-й степени. В 1868-1871 годах служил в Йемене , откуда вернулся с титулом паши . Затем был назначен военным комендантом области в Боснии . Показав себя талантливым офицером, Осман-Нури был переведён в Генеральный штаб в чине полковника. В 1874 году был произведён в бригадные генералы , а в 1875 году - в дивизионные . В 1876 году назначен командовать корпусом, действовавшим против сербов районе Видина . Успешно командовал турецкими войсками в битвах при Великом Изворе и Алексиаце . Произведён в муширы .

Умер 5 мая 1900 года в Стамбуле. Похоронен на кладбище мечети Фатих .

Напишите отзыв о статье "Осман Нури-паша"

Примечания

Литература

Редакция журнала. // Иллюстрированная хроника войны. Приложение к «Всемироной иллюстрациии »: журнал. - 1878. - № 53 . - С. 28-29 .

Ссылки

Решетников Л. П.

Отрывок, характеризующий Осман Нури-паша

– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.

Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.

Сергей Володарский , Харьков

Осман Нури Паша (Osman Nuri Paşa) также известен как Гази Осман Паша (1832–1900), маршал Османской Империи.
Осман родился в знатной семье в городе Токкат (по другим источникам – Амасия), в центральной Анатолии. Его отец был государственным служащим и вскоре после рождения Османа был назначен на новую должность в столицу.
После окончания в 1852 году военной академии в Стамбуле, Осман поступает на службу в кавалерию и участвует в Крымской войне, где за заслуги его повышают в звании и продвигают по службе.
В 1861 Осман успешно решает проблему критских повстанцев и успокаивает йеменские волнения в 1864. После Йемена он получает титул «паша». Следующий этап его службы – командование вооруженными силами, дислоцирующимися в Албании и Боснии. Чуть позже Осман-паша подавляет сербское восстание и становится маршалом.
Но известность Осман-паша получил в ходе русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Плевна
Войска Османа-паши, совершая ежедневно 33-километровые переходы, за 6 суток преодолели 200-километровый путь и заняли Плевну, тогда как генерал Криденер не сумел преодолеть за то же самое время расстояние в 40 км. Когда выделенные им части подошли, наконец, к Плевне, их встретил огонь конной турецкой разведки. Войска Османа-паши уже расположились на окружающих Плевну возвышенностях и приступили к оборудованию позиций. До июля 1877 года город укреплений не имел. Однако с севера, востока и юга Плевну прикрывали господствующие высоты. Удачно использовав их, Осман-паша возвел вокруг Плевны полевые укрепления.
Для овладения Плевной Криденер послал отряд генерал-лейтенанта Шильдер-Шульднера, который лишь вечером 7 июля подошел к укреплениям турок. Отряд насчитывал 8600 человек при 46 полевых орудиях. На следующий день, 8 июля, Шильдер-Шульднер атаковал турок, но успеха не добился. В этом бою, получившем название «Первая Плевна» , русские потеряли убитыми и ранеными 75 офицеров и 2326 нижних чинов. По русским данным, потери турок составили менее двух тысяч человек.
Наличие турецких войск на удалении всего лишь двух дневных переходов от единственной переправы через Дунай возле Систово весьма обеспокоило великого князя Николая Николаевича. Турки могли угрожать из Плевны всей русской армии и особенно войскам, выдвинутым за Балканы, не говоря уже о штаб-квартире. Поэтому командующий потребовал разгромить войска Османа-паши (силы которого значительно преувеличивались) и овладеть Плевной.
К середине июля русское командование сосредоточило под Плевной 26 тысяч человек при 184 полевых пушках.
Следует отметить, что русские генералы не догадались окружить Плевну. К Осману-паше свободно подходили подкрепления, подвозились боеприпасы и продовольствие. К началу второго штурма его силы в Плевне увеличились до 22 тысяч человек с 58 орудиями. Как видим, русские войска не имели перевеса в численности, а почти тройной перевес в артиллерии не играл решающей роли, так как тогдашняя полевая артиллерия была бессильна против грамотно сделанных земляных укреплений даже полевого типа. Кроме того, артиллерийские начальники под Плевной не рисковали посылать пушки в первые ряды атакующих и в упор расстреливать защитников редутов, как это было под Карсом.
Тем не менее, 18 июля Криденер начал второй штурм Плевны . Штурм кончился катастрофой – были убиты и ранены 168 офицеров и 7167 нижних чинов, в то время как потери турок не превосходили 1200 человек. В ходе штурма Криденер отдавал бестолковые приказы, артиллерия в целом действовала вяло и за весь бой израсходовала только 4073 снаряда.
После «Второй Плевны» в русском тылу началась паника. Великий князь Николай Николаевич обратился к румынскому королю Карлу с просьбой о помощи. Кстати, румыны и сами предлагали до этого свои войска, но канцлер Горчаков категорически не соглашался на переход румынами Дуная по каким-то ему одному известным политическим соображениям.
19 июля 1877 г. царь Александр II, глубоко удрученный «Второй Плевной», повелел мобилизовать Гвардейский и Гренадерский корпуса, всего 110 тысяч человек при 440 орудиях. Однако они не могли прибыть ранее сентября–октября. До прибытия подкреплений решили повсюду ограничиться обороной.
К 25 августа под Плевной сосредоточились значительные силы русских и румын: 75 500 штыков, 8600 сабель и 424 орудия, в том числе более 20 осадных. Силы турок насчитывали 29 400 штыков, 1500 сабель и 70 полевых орудий.
30 августа состоялся третий штурм Плевны . Дата штурма была приурочена ко дню тезоименитства государя. Наблюдать за штурмом прибыли лично Александр II, румынский король Карл и великий князь Николай Николаевич.
Генералы не позаботились обеспечить массированный артиллерийский огонь, а мортир под Плевной было очень мало, в результате огонь противника подавлен не был и войска понесли огромные потери. Турки отбили штурм. Русские потеряли убитыми и ранеными двух генералов, 295 офицеров и 12 471 нижних чинов, их союзники румыны потеряли примерно три тысячи человек. Всего – около 16 тысяч против трех тысяч турецких потерь.
«Третья Плевна» произвела ошеломляющее впечатление на армию и на всю страну. 1 сентября Александр II созвал в местечке Порадим военный совет. На совете главнокомандующий великий князь Николай Николаевич предложил немедленно уходить за Дунай. В этом его фактически поддержали генералы Зотов и Массальский, тогда как военный министр Милютин и генерал Левицкий выступили категорически против отступления. После долгого размышления Александр II согласился с мнением последних. Было решено вновь перейти к обороне, до прибытия новых подкреплений.

Несмотря на успешную оборону, Осман-паша сознавал всю рискованность своего положения в Плевне и просил разрешения отступить, пока его там не заблокировали. Однако ему приказали оставаться на месте. Из состава гарнизонов Западной Болгарии турки срочно сформировали в районе Софии армию Шевкета-паши, в качестве подкрепления Осману-паше. 8 сентября Шевкет-паша направил в Плевну дивизию Ахмета-Хивзи (10 тысяч штыков при 12 орудиях) с громадным продовольственным транспортом. Сбор этого транспорта прошел незамеченным для русских, а когда вереницы обозов потянулись мимо русской конницы (6 тысяч сабель, 40 орудий), ее бездарный и робкий начальник генерал Крылов не решился их атаковать. Ободренный этим, Шевкет-паша 23 сентября послал еще один транспорт, с которым отправился сам, причем в этот раз всю охрану обоза составлял лишь один кавалерийский полк! Генерал Крылов пропустил и транспорт, и Шевкета-пашу, - причем не только в Плевну, но и обратно в Софию. Поистине, даже вражеский агент на его месте не мог бы сделать большего! Из-за преступного бездействия Крылова армия Османа-паши получила продовольствие на два месяца.
15 сентября под Плевну прибыл генерал Э.И.Тотлебен, вызванный царской телеграммой из Петербурга. Объехав позиции, Тотлебен высказался категорически против нового штурма Плевны. Вместо этого он предложил наглухо заблокировать город и уморить турок голодом, т.е. сделать то, с чего следовало сразу начинать! К началу октября Плевна была полностью блокирована. К середине октября там находились 170 тысяч человек русских войск против 47 тысяч Османа-паши.
Для деблокирования Плевны турки создали 35-тысячную «Софийскую армию» под командованием Мехмеда-Али. Мехмед-Али двинулся к Плевне, но 10–11 ноября его части отбросил назад под Новаганом западный отряд генерала И.В.Гурко (у Гурко тоже было 35 тысяч человек). Гурко хотел преследовать и добить Мехмеда-Али, но великий князь Николай Николаевич запретил это.
К середине ноября в окруженной Плевне стали кончаться боеприпасы и продовольствие. Тогда в ночь на 28 ноября Осман-паша оставил город и пошел на прорыв. 3-я Гренадерская дивизия, энергично поддерживаемая артиллерией, остановила турок. А в середине дня к месту боя подошли основные силы русской армии. Раненый Осман-паша отдал приказ о сдаче. Всего сдались в плен более 43 тысяч человек: 10 пашей, 2128 офицеров, 41 200 нижних чинов. Были взяты 77 орудий. Убитыми и ранеными турки потеряли около шести тысяч человек. Русские потери в этом бою не превосходили 1700 человек.
Упорное сопротивление Османа-паши в Плевне стоило русской армии огромных потерь в живой силе (22,5 тысячи убитыми и ранеными!) и пятимесячной задержки в наступлении.

Дальнобойные скорострельные винтовки и эффективная шрапнель сделали практически невозможной пехотную атаку укреплений без предварительного подавления их артиллерией. А полевые пушки физически не в состоянии надежно подавить даже земляные укрепления. Для этого нужны мортиры или гаубицы калибра 6–8 дюймов. И такие мортиры в России были. В западных крепостях России и в осадном парке Брест-Литовска без дела стояли около 200 единиц 6-дюймовых мортир образца 1867 г. Эти мортиры были достаточно мобильны, нетрудно было перебросить под Плевну даже их все. Наконец, для борьбы с пехотой и артиллерией, укрывшихся в земляных укреплениях, можно было использовать орудия ближнего боя – полупудовые гладкие мортиры, сотни которых имелись в крепостях и осадных парках. Дальность их стрельбы не превышала 960 метров, зато полупудовые мортиры легко помещались в траншеи, а на поле боя расчеты переносили их вручную (своего рода прообраз минометов).
Турки же в Плевне не имели мортир, поэтому русские мортиры с закрытых позиций могли практически безнаказанно расстреливать турецкие укрепления.
Помимо сказанного, истинным бедствием для русской армии в этой войне стало нашествие «титулованной саранчи». Перед началом войны главнокомандующий великий князь Николай Николаевич обратился с письмом к Александру II, в котором аргументированно доказывал нежелательность пребывания царя в армии, а также просил не посылать туда великих князей. Александр II ответил брату, что «предстоящий поход имеет религиозно-народный характер», и потому он «не может оставаться в Петербурге», но обещал в распоряжения главнокомандующего не вмешиваться. Царь собирался заняться награждением отличившихся военнослужащих, посещением раненых и больных. «Я буду братом милосердия», - закончил письмо Александр. Во второй просьбе он также отказал. Дескать, ввиду особого характера кампании, отсутствие в армии великих князей русское общество может понять как уклонение их от исполнения патриотического и военного долга. «Во всяком случае, - писал Александр II, - Саша [цесаревич Александр Александрович, будущий царь Александр III], как будущий Император, не может не участвовать в походе, и я хоть этим путем надеюсь сделать из него человека»…

…После пленения Осман-паша был переправлен в Харьков, где и провел всю войну. Он приехал в Харьков 5 января 1878 г. Проживал на улице Екатеринославской, №6, в гостинице «Belle Vue». 7 марта 1878 г. Осман-паша уехал из Харькова. Во время пребывания в Харькове он довольно часто появлялся в городе, посещал клубы и театры.
По возвращении в Стамбул его ждали тысячные толпы, приветствовавшие его. Осман-паша написал книгу об обороне Плевны. В последующие годы своей жизни Осман-паша несколько раз занимал пост министра обороны, командовал войсками в Греко-турецкую войну 1897 г.
Он умер в 1900 году и похоронен в саду мечети султана Фатиха.

Портрет Османа Нури-паша. Харьков, январь-февраль 1878 г. Фотограф Юлиус Карлович Бильдт. Частное собрание С.Е.Володарского.

Для турков «Марш Османа-паши» имеет такой же патриотический смысл как песня «Варяг» для русских. Этот марш посвящен событиям последней русско-турецкой войны 1877-1878 годов, которые по воле Аллаха стали успешным для России и оказались трагическим испытаниями для Османской империи. При этом выдающиеся способности турецкого военноначальника Османа-паши снискали ему уважение со стороны его победителей.

В истории взаимоотношений России и Турции были периоды, когда два государства находились в состоянии войны. Историки насчитывают 3 войны в 18-ом веке и 3 - в 19-ом. Последняя была вызвана подъемом национально-освободительного движения на Балканах и обострением международных отношений. Восстания против Османского владычества в Боснии и Герцеговине (1875—78) и Болгарии (1876) вызвали поддержку Царского правительства. Великобритания стремилась столкнуть Россию с Турцией и воспользоваться в своих интересах ослаблением обеих стран. В июне 1876 года началась сербское восстание. Чтобы помочь сербам, в октябре Россия октября предъявила Турции требование заключить перемирие с Сербией, которое Турция приняла, но в декабре под влиянием Великобритании отказалась от выработанного международной конференцией послов в Стамбуле проекта мирного урегулирования восточного кризиса. В январе 1877 Россия заключила соглашение с Австро-Венгрией, которая сохраняла нейтралитет, за что получала право оккупировать Боснию и Герцеговину, и в марте — соглашение с Румынией о пропуске русских войск через её территорию. В апреле султан отверг новый проект реформ для балканских славян, выработанный по инициативе России, и Россия объявила войну Турции. На стороне России выступила Румыния.

Осман-паша Нури-Гази (1832-1900), мушир (маршал) Османской империи, родился в знатной семье Ягджи-оглы в городе Токкат, в центральной Анатолии. Его отец был государственным служащим и вскоре после рождения Османа был назначен на новую должность в столицу. После окончания в 1852 году военной академии в Стамбуле, Осман поступил на службу в кавалерию и участвовал в Крымской состоя в корпусе Омера-паши. участвовал в сражении при Евпатории в феврале 1855 года, а затем в походе в Абхазию. В 1860 г. он принимал участие в усмирении друзов на Крите, а в 1867 - кандиотов в Йемене. После Йемена получил титул «паша» и командовал вооруженными силами в Албании и Боснии. В 1975 году получив под командование корпус, подавил сербское восстание, где отличился в боях под Зайчаром и Извором. После этого Осман-паша стал маршалом.

После объявления войны гарнизон Видина, которым командовал Осман-паша, провел парад и занялся боевой подготовкой. Когда пришли вести о форсировании русскими войсками Дуная и падении Систово, видинская армия получила приказ идти на восток и оказать поддержку оказавшемуся под угрозой городу Никополю. Получив одобрение султана Абдул-Гамида II, утром 1 июля 1877 года Осман-паша двинул часть своей армии на восток, вдоль Дуная. В пути армия получила известия о падении Никополя, что вынудило её взять курс на Плевну и ускорить движение. На рассвете 7 июля армия Османа-паши вступил в Плевну, где сосредоточилось всего 25 батальонов, шесть эскадронов, 58 орудий и 150 черкесов. Расстояние в 200 километров от Видина до Плевны было преодолено за шесть суток, по 40 километров в сутки, без дневок.

Продолжительный форсированный марш в летнюю жару, без достаточного снабжения питьевой водой, был трудным, но когда русский генерал Криденер подошел, наконец, к Плевне, вверенные ему части встретил огонь конной турецкой разведки. Войска Османа-паши уже расположились на окружающих Плевну возвышенностях и приступили к оборудованию позиций. До июля 1877 года город укреплений не имел. Однако с севера, востока и юга Плевну прикрывали господствующие высоты. Удачно использовав их, Осман-паша возвел вокруг Плевны полевые укрепления.

Для овладения Плевной Криденер послал отряд генерал-лейтенанта Шильдер-Шульднера, который лишь вечером 7 июля подошел к укреплениям турок. Отряд насчитывал 8600 человек при 46 полевых орудиях. На следующий день, 8 июля, Шильдер-Шульднер атаковал турок, но успеха не добился. В этом бою, получившем название «Первая Плевна» , русские потеряли убитыми и ранеными 75 офицеров и 2326 нижних чинов. По русским данным, потери турок составили менее двух тысяч человек.
Наличие турецких войск на удалении всего лишь двух дневных переходов от единственной переправы через Дунай возле Систово весьма обеспокоило великого князя Николая Николаевича. Турки могли угрожать из Плевны всей русской армии и особенно войскам, выдвинутым за Балканы, поэтому командующий потребовал разгромить войска Османа-паши, силы которого значительно преувеличивались, и овладеть Плевной.
К середине июля русское командование сосредоточило под Плевной 26 тысяч человек при 184 полевых пушках. К началу второго штурма силы Османа-паши в Плевне увеличились до 22 тысяч человек с 58 орудиями. Как видим почти тройной перевес в артиллерии не играл решающей роли, так как тогдашняя полевая артиллерия была бессильна против грамотно сделанных земляных укреплений даже полевого типа.

18 июля Криденер начал второй штурм Плевны . Штурм кончился катастрофой - были убиты и ранены 168 офицеров и 7167 нижних чинов, в то время как потери турок не превосходили 1200 человек. В ходе штурма Криденер отдавал бестолковые приказы, артиллерия в целом действовала вяло и за весь бой израсходовала только 4073 снаряда. После «Второй Плевны» в русском тылу началась паника. Великий князь Николай Николаевич обратился к румынскому королю Карлу с просьбой о помощи. . За этот бой султан даровал Осману-паше титул «гази» (победоносный).

К 25 августа под Плевной сосредоточились значительные силы русских и румын: 75 500 штыков, 8600 сабель и 424 орудия, в том числе более 20 осадных. Силы турок насчитывали 29 400 штыков, 1500 сабель и 70 полевых орудий. 30 августа состоялся третий штурм Плевны . Турки отбили штурм. Русские потеряли убитыми и ранеными двух генералов, 295 офицеров и 12 471 нижних чинов, их союзники румыны потеряли примерно три тысячи человек. Всего - около 16 тысяч против трех тысяч турецких потерь.

15 сентября под Плевну прибыл генерал Э.И.Тотлебен, вызванный царской телеграммой из Петербурга. К началу октября Плевна была полностью блокирована. К середине октября там находились 170 тысяч человек русских войск против 47 тысяч Османа-паши. Для деблокирования Плевны турки создали 35-тысячную «Софийскую армию» под командованием Мехмеда-Али, но 10-11 ноября его части отбросил назад под Новаганом западный отряд генерала Гурко.

К середине ноября в окруженной Плевне стали кончаться боеприпасы и продовольствие. Тогда в ночь на 28 ноября Осман-паша оставил город и пошел на прорыв у Дольнего-Нетрополя. 3-я Гренадерская дивизия, энергично поддерживаемая артиллерией, остановила турок. А в середине дня к месту боя подошли основные силы русской армии. Раненый Осман-паша отдал приказ о сдаче. Всего сдались в плен более 43 тысяч человек: 10 пашей, 2128 офицеров, 41 200 нижних чинов. Были взяты 77 орудий. Убитыми и ранеными турки потеряли около шести тысяч человек. Русские потери в этом бою не превосходили 1700 человек.

Упорное сопротивление Османа-паши в Плевне стоило русской армии огромных потерь в живой силе (22,5 тысячи убитыми и ранеными) и пятимесячной задержки в наступлении. При капитуляции союзными русскими и румынскими войсками Осману-паше были оказаны фельдмаршальские почести в знак уважения. Российский император Александр II в воздаяние мужества и доблести генерала возвратил ему саблю. Плененный Осман-паша 5 января 1878 г был переправлен в Харьков, где и провел всю войну. Он проживал на улице Екатеринославской, №6, в гостинице «Belle Vue» до своего отъезда 7 марта 1878 г. По возвращении в Стамбул его ждали тысячные толпы, приветствовавшие его. Осман-паша написал книгу об обороне Плевны. В последующие годы своей жизни Осман-паша несколько раз занимал пост министра обороны, командовал войсками в греко-турецкую войну 1897 г. Он умер в 1900 году и был похоронен в саду мечети султана Фатиха.

Osman Paş a Marşı
Tuna nehri akmam diyor
Etrafımı yıkmam diyor
Şanı büyük Osman Paşa
Pilevne’den çıkmam diyor.

Düşman Tunayı atladı
Karakolları yokladı
Osman Paşa’nın kolunda
Beşbin top birden patladı

Марш Османа-паши

Дунай река говорит, что не потечет

И не разрушит округу

Славой великий Осман-паша

Говорит, что не покинет Плевну

Враг прошел через Дунай

Проверил пограничные посты

И в руках Османа-паши

Взорвались пять тысяч пушек одновременно

Осман Нури-паша
тур. Osman Nuri-paşa
300px Осман-паша, Стамбул, 1895 год
Период жизни
Прозвище	«Гази» «Лев Плевны»
Псевдоним	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения
Дата смерти	Ошибка Lua в Модуль:Infocards на строке 164: attempt to perform arithmetic on local "unixDateOfDeath" (a nil value).
Место смерти
Принадлежность	Османская империя 22x20px Османская империя
Род войск	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Годы службы
Звание
Часть	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Командовал
Должность	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сражения/войны	Битва при Великом Изворе Битва при Алексинаце Осада Плевны Битва при Ловче
Награды и премии
Связи	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
В отставке	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Автограф	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

В 1860 году принимал участие в усмирении друзов в Сирии , а в 1867 году - кандиотов на Крите , был награждён орденом Меджидие 3-й степени. В 1868-1871 годах служил в Йемене , откуда вернулся с титулом паши . Затем был назначен военным комендантом области в Боснии . Показав себя талантливым офицером, Осман-Нури был переведён в Генеральный штаб в чине полковника. В 1874 году был произведён в бригадные генералы , а в 1875 году - в дивизионные . В 1876 году назначен командовать корпусом, действовавшим против сербов районе Видина . Успешно командовал турецкими войсками в битвах при Великом Изворе и Алексиаце . Произведён в муширы .

Умер 5 мая 1900 года в Стамбуле. Похоронен на кладбище мечети Фатих .

Напишите отзыв о статье "Осман Нури-паша"

Примечания

Литература

Редакция журнала. // Иллюстрированная хроника войны. Приложение к «Всемироной иллюстрациии »: журнал. - 1878. - № 53 . - С. 28-29 .

Ссылки

Решетников Л. П.

Отрывок, характеризующий Осман Нури-паша

У меня мурашки поползли по коже от такого признания. Но девочку это, видимо, абсолютно не смутило и она спокойно произнесла:
– Это неправда, мама.
– А как же было на самом деле? – осторожно спросила я.
– На нас наехала страшно большая машина, а мама была за рулём. Она думает, что это её вина, что она не могла меня спасти. – Тоном маленького профессора терпеливо объяснила девочка. – И вот теперь мама не хочет жить даже здесь, а я не могу ей доказать, как сильно она мне нужна.
– И что бы ты хотела, чтобы сделала я? – спросила я её.
– Пожалуйста, не могла бы ты попросить моего папу, чтобы он перестал маму во всём обвинять? – вдруг очень грустно спросила девочка. – Я очень здесь с ней счастлива, а когда мы ходим посмотреть на папу, она потом надолго становится такой, как сейчас…
И тут я поняла, что отец видимо очень любил эту малышку и, не имея другой возможности излить куда-то свою боль, во всём случившимся обвинял её мать.
– Хотите ли вы этого также? – мягко спросила у женщины я.
Она лишь грустно кивнула и опять намертво замкнулась в своём скорбном мире, не пуская туда никого, включая и так беспокоившуюся за неё маленькую дочь.
– Папа хороший, он просто не знает, что мы ещё живём. – Тихо сказала девочка. – Пожалуйста, ты скажи ему…
Наверное, нет ничего страшнее на свете, чем чувствовать на себе такую вину, какую чувствовала она... Её звали Кристина. При жизни она была жизнерадостной и очень счастливой женщиной, которой, во время её гибели, было всего лишь двадцать шесть лет. Муж её обожал…
Её маленькую дочурку звали Вэста, и она была первым в этой счастливой семье ребёнком, которого обожали все, а отец просто не чаял в ней души…
Самого же главу семьи звали Артур, и он был таким же весёлым, жизнерадостным человеком, каким до смерти была его жена. И вот теперь никто и ничто не могло ему помочь найти хоть какой-то покой в его истерзанной болью душе. И он растил в себе ненависть к любимому человеку, своей жене, пытаясь этим оградить своё сердце от полного крушения.
– Пожалуйста, если ты пойдёшь к папе, не пугайся его… Он иногда бывает странным, но это когда он «не настоящий». – Прошептала девочка. И чувствовалось, что ей неприятно было об этом говорить.
Я не хотела спрашивать и этим ещё больше её огорчать, поэтому решила, что разберусь сама.
Я спросила у Вэсты, кто из них хочет мне показать, где они жили до своей гибели, и живёт ли там всё ещё её отец? Место, которое они назвали, меня чуть огорчило, так как это было довольно-таки далеко от моего дома, и чтобы добраться туда, требовалось немало времени. Поэтому так сразу я не могла ничего придумать и спросила моих новых знакомых, смогут ли они появиться вновь хотя бы через несколько дней? И получив утвердительный ответ, «железно» им пообещала, что обязательно встречусь за это время с их мужем и отцом.
Вэста лукаво на меня глянула и сказала:
– Если папа не захочет тебя сразу выслушать, ты скажи ему, что его «лисёнок» очень по нему скучает. Так папа называл меня только, когда мы были с ним одни, и кроме него этого не знает больше никто...
Её лукавое личико вдруг стало очень печальным, видимо вспомнив что-то очень ей дорогое, и она вправду стала чем-то похожа на маленького лисёнка…
– Хорошо, если он мне не поверит – я ему это скажу. – Пообещала я.
Фигуры, мягко мерцая, исчезли. А я всё сидела на своём стуле, напряжённо пытаясь сообразить, как же мне выиграть у моих домашних хотя бы два-три свободных часа, чтобы иметь возможность сдержать данное слово и посетить разочарованного жизнью отца...
В то время «два-три часа» вне дома было для меня довольно-таки длинным промежутком времени, за который мне стопроцентно пришлось бы отчитываться перед бабушкой или мамой. А, так как врать у меня никогда не получалось, то надо было срочно придумать какой-то реальный повод для ухода из дома на такое длительное время.
Подвести моих новых гостей я никоим образом не могла...
На следующий день была пятница, и моя бабушка, как обычно собиралась на рынок, что она делала почти каждую неделю, хотя, если честно, большой надобности в этом не было, так как очень многие фрукты и овощи росли в нашем саду, а остальными продуктами обычно были битком набиты все ближайшие продовольственные магазины. Поэтому, такой еженедельный «поход» на рынок наверняка был просто-напросто символичным – бабушка иногда любила просто «проветриться», встречаясь со своими друзьями и знакомыми, а также принести всем нам с рынка что-то «особенно вкусненькое» на выходные дни.
Я долго крутилась вокруг неё, ничего не в силах придумать, как бабушка вдруг спокойно спросила:
– Ну и что тебе не сидится, или приспичило что?..
– Мне уйти надо! – обрадовавшись неожиданной помощи, выпалила я. – Надолго.
– Для других или для себя? – прищурившись спросила бабушка.
– Для других, и мне очень надо, я слово дала!
Бабушка, как всегда, изучающе на меня посмотрела (мало кто любил этот её взгляд – казалось, что она заглядывает прямо тебе в душу) и наконец сказала:
– К обеду чтобы была дома, не позже. Этого достаточно?
Я только кивнула, чуть не подпрыгивая от радости. Не думала, что всё обойдётся так легко. Бабушка часто меня по-настоящему удивляла – казалось, она всегда знала, когда дело было серьёзно, а когда был просто каприз, и обычно, по-возможности, всегда мне помогала. Я была очень ей благодарна за её веру в меня и мои странноватые поступки. Иногда я даже была почти что уверена, что она точно знала, что я делала и куда шла… Хотя, может и вправду знала, только я никогда её об этом не спрашивала?..