ЕГЭ
Культурные различия западных и восточных немцев. Страна, которой нет: почему немцы Восточной Германии ностальгируют по ГДР. Где девушки красивее

Культурные различия западных и восточных немцев. Страна, которой нет: почему немцы Восточной Германии ностальгируют по ГДР. Где девушки красивее

Всё новые волны беженцев из Азии и Африки прибывают в Старый Свет, чтобы сесть на шею либеральным европейцам

Из-за них в последнее время осложнилась межнациональная и криминальная обстановка. Все это результат европейской политики мультикультурализма. Но не все страны Европы ее поддерживают. Венгрия, Словакия, Чехия и Польша уже задумываются о выходе из Евросоюза, если исламизация и прием мигрантов не прекратятся. Даже в ФРГ есть сторонники выхода из ЕС. И больше всего их на территории бывшей ГДР. Там с ностальгией вспоминают времена, когда у восточных немцев было свое независимое государство.

Жители современной Германии расколоты не только на баварцев, швабов и прочих саксонцев. Там до сих пор люди разделяют себя на западных и восточных немцев. Тех, кто жил в социалистической ГДР, называют «осси», а в проамериканской ФРГ - «весси». По сути, сейчас это два совершенно разных народа со своей историей, культурой и менталитетом. Так, у восточных немцев сохранилась любовь и ностальгия по временам, когда они вместе с СССР входили в социалистический блок. Многие из них любят Россию, Владимира Путина и поддерживают нашу внешнюю политику.

Аншлюс и оккупация

Восточные немцы недовольны, что Западная Германия захватила ГДР в 1990 году. Тогда большинство гэдээровцев на самом деле не хотели терять независимость. Власти страны собирались подписать равноправный договор с ФРГ о свободе передвижений, сносе Берлинской стены и экономическом сотрудничестве. Но американские спецслужбы и предатель Михаил Горбачев заставили их смириться с оккупацией.

Председатель КГБ СССР Владимир Крючков вспоминал о советско-американских переговорах:

Когда по своим каналам, через разведку, контрразведку мы получали материалы о состоявшихся переговорах Горбачева в Рейкьявике, на Мальте и других местах, мы поражались тематике и содержанию этих бесед. Уже тогда откровенно говорили о продаже ГДР.

Вот сегодня европейцы возмущаются воссоединением Крыма с Россией. Но в ГДР даже референдум не дали провести! Просто упразднили все органы власти, распространили на новые земли действие конституции ФРГ, заменили марку ГДР валютой ФРГ. За первые годы в объединенном государстве почти два миллиона гэдээровцев потеряли работу. Объем производства снизился вдвое, а 85 процентов всей промышленности прибрали к рукам западные немцы.

Демонстрация в Дрездене против исламизации и политики фрау Меркель. Изображение: Дарья Асламова/«Комсомольская правда»

Партийная чистка

Сразу же началась чистка государственного аппарата. Большинство чиновников уволили из-за неблагонадежности. Затем уничтожили армию - вторую по мощи среди стран Варшавского договора. Из университетов ГДР выгнали многих профессоров и преподавателей без сохранения стажа. Всем работникам высших учебных заведений приказали заполнить анкеты и сообщить подробные сведения о своих политических взглядах. Теперь нужно было стучать на своих коллег, если у них были высказывания против оккупации ГДР. Старые учебники заменили, теперь в них рассказывалось, как ужасно жилось ГДР под опекой Советского Союза, все переделали под американские стандарты. А ведь гэдээровская система образования считалась одной из лучших в мире!

Из ФРГ хлынули работники, которые мигом захватили все высокооплачиваемые должности. Восточные немцы теперь шли на менее престижную работу или пополняли армию безработных.
- Представьте людей, которые работали всю жизнь, а потом им сказали, что они никому не нужны, что социализм был бредом. Они лишились работы и в моральном смысле получили по роже. Это было тяжелое время, крах иллюзий, - вспоминает то время депутат парламента Саксонии от партии «Альтернатива для Германии» Йорг Урбан .

Вернуть независимость

Граждане бывших ГДР и ФРГ сразу же стали презирать друг друга, эта напряженность чувствуется и сегодня. Восточные немцы считают своих западных соотечественников высокомерными и жадными, вечно использующими Восточную Германию в своих меркантильных целях. А «весси» видят «осси» ленивыми людьми, которые не способны зарабатывать деньги. К тому же западные немцы больше подвержены либеральной пропаганде. Они не понимают консервативных взглядов своих сограждан, которые не хотят видеть у себя в городах гей-парады и прочие «достижения» демократии.

По-разному относятся и к мигрантам. Если на западе их ждут с распростертыми объятиями, то на востоке Германии беженцев ненавидят. Да и сами мигранты быстро уезжают оттуда, в том числе и потому, что бывшая территория ГДР существенно отстает в своем экономическом развитии.

Даже сейчас в разных частях государства сохраняется разный уровень зарплат и пенсий.

Профессор Карл Деринг так оценивает ситуацию:
- Восточные немцы гораздо беднее, чем западные. Множество исследований показывает, что мы - немцы «второго класса».

На востоке все популярнее становятся протестные настроения. Там выше рейтинги ультраправых партий и тех политиков, кто поддерживает союз с Россией, а не политику ЕС. В последнее время набирают популярность радикальные идеи о восстановлении независимости ГДР. И если в Европе ничего не изменится, то у таких взглядов будет все больше сторонников.

Кстати

Общая длина Берлинской стены, не позволявшей беспрепятственно передвигаться из восточной части города в западную и наоборот, составляла 155 км, из них 127,5 км были с электрической или звуковой сигнализацией. У сооружения было 259 собачьих площадок, 302 смотровые башни, 20 бункеров. У стены несли службу 11 тысяч солдат.

Имей в виду

На всей территории Восточной Германии вплоть до XV века проживали славянские племена - бодричи и лютичи, позже они ассимилировались и стали считать себя немцами. Единственный славянский народ, который до сих пор сохранился в Германии, - лужичане, но их осталось всего 50 тысяч человек.

Специально для сайта «Перспективы»

Вера Дубина

Дубина Вера Сергеевна – кандидат исторических наук, докторант Института этнологии и антропологии РАН.

Осенью 1989 года большая часть восточных немцев с энтузиазмом выступила за демократию и общенемецкое единство, сделав неминуемым падение социалистического режима. Тем более поразительно, что сегодня восточные земли продолжают жить особой жизнью внутри Германии, а их жители все еще не ощущают политического единения с западом страны. Наоборот, опросы последних лет показывают нарастающее разочарование в демократии и все большую ностальгию по определенным аспектам жизни в ГДР. Что же случилось за 20 лет после падения Берлинской стены?

Двадцать лет - тот порог, когда немцы оглядываются назад и стремятся подвести итоги процессу объединения. Накануне 9 ноября 2009 года все СМИ были полны личными воспоминаниями о слезах радости, пролитых с обеих сторон немецко-немецкой границы осенью 1989 года. Однако если тогда это событие сопровождалось эйфорией по обе стороны немецко-немецкой границы, то 20 лет спустя в рассказах о ГДР чуть ли не преобладали ностальгические ноты. Не только личные воспоминания восточных немцев о своем детстве, в котором «они не чувствовали себя такими уж идеологически задавленными», проникнуты этим чувством, но и аналитические статьи, рассматривающие, например, удачно функционировавшую систему технического образования ГДР . В любом крупном периодическом издании к статьям вроде «Счастливый момент демократии в Германии» в отношении один к двум примешивались статьи с более пессимистическими заголовками: «Почему большинство восточных немцев не воспринимают падение стены как счастливый момент их жизни?» или «Революция не вполне удалась» . Причины этого пессимизма многие исследователи видят в незавершенности объединения и асимметричной политике по отношению к двум частям Германии.

Осенью 1989 года большая часть восточных немцев выступила за демократию и за общенемецкое единство под лозунгами «Мы и есть народ» и «Мы - один народ», тем самым закрепив падение авторитарного режима СЕПГ (Социалистической единой партии Германии). В ходе репрезентативного опроса 1992 года более 30% восточных немцев заявило о своем активном участии в тогдашних демонстрациях протеста . Тем более поразительно, что сегодня, через 20 лет после «революции свеч», жители восточных земель все еще не ощущают политического единения с Западной Германией и не идентифицируют себя с ее демократическим режимом. Опросы последних лет показывают постоянно сокращающуюся поддержку местным населением демократии и все большее распространение позитивных оценок тех или иных аспектов жизни в ГДР. Так, если в 1990 году 88% восточных немцев высказывались в поддержку демократии, то в 2002 таковых набралось только 50% . В 2007 году почти две трети (61%) были недовольны конкретным осуществлением демократии в ФРГ . Относительное большинство (49%) оценивает опыт ГДР скорее позитивно, чем негативно и только 16% отклоняет подобные позитивные оценки .

Роль восточных немцев в общественно-политической жизни единой Германии весьма незначительна. Их членство в политических партиях сократилось с 5,1 в 1992 г. до 2,6 % в 2007 году . Об участии в гражданских инициативах в 2006 году заявила еще меньшая доля опрошенных - всего 0,9 % . Что же случилось за 20 лет после демократического прорыва осени 1989 года?

Многие политологи констатируют возникновение в Восточной Германии отдельной политической культуры, которая значительно отличается от политических ориентиров Германии Западной. В качестве причин этого феномена чаще всего называются, с одной стороны – влияние воспитания в ГДР (социализационная гипотеза), а с другой – экономическая ситуация в новой объединенной ФРГ (ситуационная гипотеза).

Еще одно объяснение восточногерманской «особости» предлагает социолог, научный сотрудник маннгеймского Центра социальной политики Кристофер Ставенов . В статье для журнала «Дойче архив» «Почему Германия все еще не объединилась? Возникновение особой политической культуры в восточных немецких землях» он проанализировал комплекс факторов, в силу которых восточная и западная части страны не стали подлинно единым целым даже спустя 20 лет после воссоединения. В первую очередь, по мнению Ставенова, особая восточногерманская идентичность есть продукт не сложившегося в ГДР особого менталитета, а мелкобуржуазной социальной структуры, сформировавшейся из-за постоянной утечки среднего класса и представителей высших слоев общества. Оттого в восточногерманских землях до сих пор недостает элитарного слоя, способного руководить переходом бывших земель ГДР к рыночному обществу и демократии. Во многих регионах Восточной Германии экономическая, общественная и культурная жизнь несет на себе отпечаток упадка. Большинство руководящих кадров – выходцы из западногерманских земель.

Индустрия Восточной Германии также находится в руках западногерманских или иностранных концернов. Безработица на востоке выше, а уровень жизни значительно ниже, чем в западной части страны. Вследствие этого большинство восточных немцев чувствуют себя людьми «второго сорта», что неотделимо от их особой идентичности, как и их постоянное обращение к воспоминаниям о ГДР.

Ментальное и социальное наследие ГДР и осень 1989 года .

ГДР обладала «двойной политической культурой», которая определялась различными политическими представлениями руководителей и руководимых . Политологи исходят в своих исследованиях из того, что господствовавшая в Восточной Германии реальная политическая культура имела мало общего с официальной идеологией . Социалистическая культура была принята обществом там, где она соединялась с давней традицией авторитарной политической культуры Германии, с ее классическими образцами подчинения высшей власти: послушанием, дисциплиной и готовностью к подчинению. Сохранению этой традиции способствовала характерная черта реальной политической культуры ГДР - типичный для эры Хониккера уход в частную жизнь. Граждане ГДР обустраивали себе свободное пространство в частной жизни в обмен на формальное выполнение политических требований и обязанностей. Следствием этого стало полное вытеснение индивидуума из общественно-политического процесса.

В результате модернизации общества кажущийся стабильным порядок к концу 1980-х годов зашатался. Личные контакты и западные средства массовой информации вовлекали восточных немцев в орбиту западной цивилизации. Открытость по отношению к Западу стала свойственна обществу ГДР начиная с поколения молодежи 60-х годов, которые, как и их западные ровесники, носили длинные волосы, слушали западную рок-музыку и стремились к свободному проявлению личности . Кроме того, с социально-экономической точки зрения ГДР была таким же современным индустриальным государством, что и Западная Германия с характерными для нее сильной социальной политикой, развитием образования, применением женского труда и либерализацией частной сферы. Следствием этой открытости стала смена ценностей и плюрализм форм частной жизни. В 1990 году постматериальные ценности (свобода и самореализация личности) в ГДР были так же распространены, как и в ФРГ . Эта смена ценностей подорвала застывшую социалистическую систему, которая была не в состоянии удовлетворить растущие потребности граждан ГДР в самореализации.

Благодаря этой конъюнктуре слабой оппозиции в ГДР удалось мобилизовать большую часть населения против режима. Разумеется, настаивает Ставенов, это было антагонистическое партнерство. На начальной стадии оппозиция стремилась к демократическому реформированию социализма, к некоему третьему пути между капитализмом и социализмом с демократическими элементами в основании . Большинство же граждан, напротив, с самого начала предпочитало скорейшее объединение с ФРГ и введение единой валюты.

События осени 1989 стали актом пробуждения гражданского общества , броском к «политической самоорганизации . На локальном и региональном уровне гражданские инициативы, рабочие группы и разного рода комиссии заполнили возникший сразу после революции властный вакуум . Немалая часть населения встала на защиту своих интересов и деятельно участвовала в решении общественных вопросов, таких как, например, лишение власти службы государственной безопасности. Это показало, что подданные, казалось бы полностью ушедшие в частную сферу, тоже могут повести себя как сознающие свои права граждане.

Только позже стали заметны ключевые слабости свежеиспеченного восточногерманского гражданского общества. Ему не хватало новой элиты, которая бы основывалась на широком базисе и была бы готова перенять власть. Хотя оппозиции, перешедшей постепенно в гражданское движение, удалось смести старый режим, она не располагала реалистичной концепцией дальнейшего развития. Туманные представления о реформированном социализме противоречили настроениям большей части населения ГДР. Кроме того, гражданское движение отличалось антиэтатизмом, что делало его еще более неспособным взять на себя ответственность и политическое руководство .

Эту слабость элиты Ставенов отчасти объясняет разделом Германии в результате Второй мировой войны, после которого у многих недовольных была возможность уехать из восточной зоны на запад. Так в результате эмиграции Восточная Германия потеряла городскую интеллигенцию и имущий средний класс. А именно эти социальные группы представляют собой естественный противовес государственному давлению и образуют во многих странах оплот гражданского общества. В бывшей ГДР возникла социальная стратификация, состоявшая исключительно из различных фракций низшего класса и одной избранной управленческой элиты . Это привело к тому, что после перемен 1989-90 гг. в ГДР, в отличие от Польши и Венгрии, не было заметно ни примет реструктуризации, ни всеобще признанных элит.

Экономический и социальный перелом после воссоединения Германии

ГДР, признают Ставенов и другие современные немецкие авторы, не просто так характеризовалась как «общество рабочих» - работа имела там огромную ценность и обеспечивала достойную социальную позицию . Переход от плановой экономики к рыночной обернулся для граждан ГДР переходом от «общества рабочих» к «обществу безработных». В Западной Германии становление демократической политической культуры происходило в свое время на базе экономического подъема. В бывшей же ГДР новый посткоммунистический порядок идентифицировался с массовым уничтожением старых, связанных с прежним режимом экономических структур, на месте которых не возникало ничего нового.

С 1990 по 2002 год число занятых на территории Восточной Германии сократилось с 8,6 до 6,1 млн . Несмотря на все социальные меры правительства, процент безработных на Востоке и к 2009 году остался по-прежнему в два раза выше, чем на Западе (14,2% против 7,1%) . Остановка предприятий и массовые увольнения стали для восточных немцев ключевой составляющей первых лет существования объединенной Германии и неотъемлемой частью их коллективной памяти.

В вопросе принятия новой политической системы подобный опыт играет далеко не последнюю роль. Безработица на Востоке – в отличие от западной части Германии – возникла в результате общественного перелома и воспринимается как его составная часть. Прежде личные трудовые заслуги выступали в качестве залога прогресса «социалистического общества» и обладали символическим капиталом в соответствии с этой важной ролью. Полезность для общества, высокий статус рабочего и уравнительная политика – эти социальные установки были в ГДР центральными. Исходя из них, потеря работы означает не только потерю стабильности и безопасности, но также и фундаментальную потерю собственной значимости.

После объединения население бывшей ГДР стало стремительно уменьшаться, и не только из-за падения рождаемости. Отсутствие перспективы в плане работы привело к массовой миграции восточных немцев в западную часть страны. Население восточных земель сократилось на 1,5 млн. человек, то есть примерно на 10% . Но демографический регресс был только одним аспектом неслыханного процесса «сморщивания», охватившего бывшую ГДР. Вот как охарактеризовал этот феномен профессор социологии Вольфганг Энглер: «Обеднение Восточной Германии представляет собой процесс неуклонного сокращения и предсказуемого результата – сокращение по всем параметрам. Население, города, фабрики, люди в их социальном масштабе – все уменьшается» . А учитывая огромное значение предприятий в общественной жизни ГДР, экономический слом и кризис посткоммунистического периода означали не только индустриальное, но также и культурное и социальное обеднение региона.

Процесс «сморщивания» Восточной Германии Ставенов предлагает рассматривать также и с точки зрения дефицита элиты на территории бывшей ГДР. Гражданское общество и оппозиционные элиты – если они вообще появились – были в 1990 году еще очень слабы. По этой причине отсутствовало и серьезное представительство интересов ГДР в процессе объединения . Потому шоковая терапия восточногерманской экономики, приведшая к сокращению государственных предприятий на 80-90%, была воспринята населением как давление извне.

Возникновение особой восточногерманской идентичности

Очевидная победа «Альянса для Германии» (48% членов этой организации – выходцы из ХДС и демократического фронта) на выборах в Народную палату в марте 1990 года показала, что большинство населения Восточной Германии желало после развала ГДР присоединения к ФРГ. И впоследствии более 90% граждан бывшей ГДР оценивали объединение как правильное решение . При этом восточные немцы не растворились в западногерманском обществе, а сохранили особую идентичность. Так, в 2008 году только 42% восточных немцев идентифицировали себя с гражданами объединенной Германии, тогда как 75% – с представителями Восточной Германии . Для проявления этой особой восточногерманской идентичности существует множество причин.

Объединение Германии носило асимметричный характер: это было не объединение двух стран, а вступление ГДР в федерацию земель Западной Германии. Этот принцип был одобрен избранными представителями народа обоих государств (Бундестагом и Народной палатой), заключившими на основании статьи 23 Основного закона ФРГ договор об объединении. При этом они сознательно отказались от возможности (также предоставлявшейся конституцией, статья 146) разработки новой конституции на основании решения народного референдума. Избранный путь позволил Западной Германии сохранить всю ее институциональную структуру в переходный период и осуществить быстрое объединение . Но это прагматичное решение легло тяжелым бременем на внутреннее единство Германии.

Необходимость приспосабливаться к западногерманским порядкам привела к тому, что уже вскоре после объединения бывшие граждане ГДР почувствовали себя «колонизированными» . Ожидалось, что восточные немцы быстро примут западные ценности, стиль жизни и работы, что в действительности соответствует колонизаторскому типу мышления.

Колонизация, считает Ставенов, выразилась прежде всего в девальвации многих аспектов жизни граждан бывшей ГДР. Делегитимация режима СЕПГ и последующая переоценка всех прежних стандартов в пользу принятия западногерманского образа жизни привели к «обделенности» восточных немцев внутри объединенной Германии. В отличие от других стран социалистического лагеря, где произошла смена только старой политической элиты, ГДР рассталась и с функциональной элитой (в экономике, в управлении, в системе образования – везде, где вступил в силу новый западногерманский квалификационный стандарт). С одной стороны, замена элит была призвана удалить балласт старого порядка, а с другой – повысить их эффективность и профессиональность. Поначалу население бывшей ГДР также находило это необходимым. Однако замена элит не ограничилась первыми годами после объединения, а продолжалась как минимум до 2003 года. Так, в конце 2003 года на территории бывшей ГДР 38% начальников низового звена (для сравнения: в 1997 году - 21%), 48% директоров предприятий (в 1997 году - 43%) и половина руководителей ведомств являлись выходцами из западногерманских земель .

Приватизация прежней «социалистической собственности» также усилила ощущение колонизации в бывшей ГДР. В результате приватизации только 5% этой собственности осталось у восточных немцев, 85% попало в руки западных немцев и 10% досталось иностранным гражданам. В связи с этим нельзя просто отмахнуться от оценок ученых левой ориентации из исследовательского центра Берлин–Брандербург, квалифицирующих Восточную Германию как «регион с капиталистической рыночной экономикой без собственного капитала и собственных капиталистов». Социолог Пауль Виндольф сумел показать, что некоторые области экономики Восточной Германии являются намного более «капиталистическими», чем социальная рыночная экономика Западной Германии. Большинство восточногерманских предприятий утратили свою технологическую и экономическую самостоятельность и функционируют как «сателлиты» нескольких западных концернов, во всем зависимые от хозяев . Геттингенский социолог Бертольд Фогель также оценивает ситуацию в Восточной Германии как продукт «зависимой экономики» .

Отмеченная асимметрия социальной и экономической ситуации в Германии, пережитый восточными немцами опыт колонизации объясняют, почему подавляющее большинство из них ощущают дискриминацию. С 1990 года более 80% восточных немцев при опросах регулярно называют себя «гражданами второго сорта», считая это следствием объединения. С середины 90-х годов даже долгосрочные прогнозы развития Германии предсказывают, что восточные земли и в перспективе останутся отстающими. Ответственность за это возлагается на западногерманские земли.

Таким образом, возникла особая восточногерманская идентичность, для которой важную роль играет сохранение дистанции по отношению к Западной Германии. При этом восточным немцам, чувствующим себя «гражданами второго сорта», может угрожать потеря самоуважения в рамках их социальной самоидентификации. В соответствии с теорией социальной идентичности Генри Тайфеля, население выводит свою социальную самооценку из сравнения с высшими по статусу социальными группами . Для восточных немцев такой высокостатусной группой являются западные немцы, принадлежность к которым для первых практически исключается. Поэтому восточные немцы формируют собственную идентичность, которая зиждется на позитивной оценке восточногерманских стереотипов, с одной стороны, и обесценивании западногерманской группы, с другой.

Именно на этом фоне происходят изменения в политической ориентации восточных немцев. Все более позитивная оценка жизни в ГДР, распространяющаяся негативная оценка демократии в ФРГ и в целом ослабление доверия к демократии в качестве образцовой формы правления могут рассматриваться как часть стратегии самоутверждения восточных немцев.

Обесценивание демократии в свою очередь блокирует развитие на Востоке активного гражданского общества, потенциал которого столь ярко проявился осенью 1989 года. Тогда восточные немцы показали бо льшую по сравнению с западными немцами готовность к протесту и активность в манифестационном движении. В последующие же годы участие жителей восточных земель в политической жизни оказалось весьма пассивным. Но чтобы повысить качество экономической и общественной трансформации в восточных землях, пассивного недовольства и даже протеста недостаточно. Необходимы еще деятельное участие самих восточных немцев в гражданских инициативах и способность брать на себя ответственность за политические решения, конструктивное участие в демократической исполнительной власти. Недостатки развития восточногерманских земель было бы неправильно приписывать только наследию ГДР. Авторитарная политическая культура ГДР сопровождалась прогрессивными тенденциями к изменению, породившими осень 1989 года. И сегодня, при всех негативных пророчествах социологов, современный восток страны отнюдь не вернулся к прежней практике ГДР, где граждане прятались от политики каждый в своей нише. Однако социальное наследие ГДР – прежде всего эмиграция среднего и высшего класса – мешает развитию демократического потенциала. На территории бывшей ГДР все еще не сформировалась новая элита, способная руководить ее развитием. Это еще больше усиливает общую асимметричность между двумя частями объединенной Германии.

Политическое размежевание восточных и западных земель превращает невыгодную для ГДР ситуацию в замкнутый круг проблем: восточногерманская бедность ведет к отказу от ответственности за изменения, что, в свою очередь, тормозит преодоление этой бедности. Усугубляют положение социальная слабость элит бывшей ГДР и стремление восточных немцев отгородиться от своих западных сограждан. Бывшая ГДР нуждается в предпринимательском духе – не только в бизнесе, но также и в социальной и политической сферах. Средний и высший класс, традиционно являющиеся носителями этого предпринимательского духа, после объединения покинули территорию ГДР, а старые социалистические элиты потеряли свой статус. Остается надеяться только на трансформацию сознания, которая даст восточным немцам личностей, способных эффективно действовать в новом экономическом и политическом контексте.

Примечания:

Bettina Westle, Sigrid Roßteutscher Politische Kulturen im vereinten Deutschland 1992, Umfrage-Studie, Datenehebung: EMNID, Bielefeld, Zentral-Archiv-Studiennr.: 2809.

Comparative national Election Project 1990 (CNEP) http://ww.cnep.ocs.ul.pt/content/02-data/docs_cnep_i_ii/grid_cnep_i_ii.asp ; Political Attitudes, Political participation and Voter Conduct in United Germany 2002, http://zacat.gesis.org/webview/index.jsp (24.8.2009)

Pressemeldung d. Bundesmin. f. Verkehr, Bau und Stadentwicklung (BMVBS), Nr. 159/2009.

Politische Kulturen im Geeinten Deutschland 1992, http://ees.nsd.uib.no/index.jsp?year=2003&module=download& module=download&country=DE; European Social Survey 2002/2003, http// ees.nsd.uib.no/index.jsp?year=2003&country=DE&module=documentation (24.8.2009).

Christoph Stawenow Warum ist Deutschland noch nicht zusammengewachsen? Zur Entstehung einer politischen Teilkultur in den neuen Bundesländern. In: Deutschlad Archiv. Zeitschrift für das vereinigte Deutschland. № 5, 2009. С. 781-787.

Ср. Ralf Rytlewski Soziale Kultur als politische Kultur. In: Dirk Berg-Schlosser, Jacob Schissler Polititsche Kultur in Deutschland. Opladen 1987, S.245f.

Wolfgang Bergem Tradition und Transformation, Opladen 1993, S.39.

Ср. Wolfgang Engler Die ostdeutschen. Kunde von einem verlorenen Land, Berlin 1999, S.307f, und Stefan Wolle Die heile Welt der Diktatur. Alltag und Herrschaft in der DDR 1971-1989, Berlin 1999, S. 180f.

Thomas Gensicke Die neuen Bundesbürger. Eine Transformation ohne Integration, Opladen 1998, S. 129f.

Anja C. Baukloh u.a. Was geschah mit den früheren Oppositionsgruppen der DDR? Transformation und Institutionalisierung politischer Bewegungen in Ostdeutschland, in: Wolfgang Schluchter (Hg.) Der Vereinigungsschock. Vergleichende Betrachtungen zehn Jahre danach, Weilerswist 2001. S.73ff.

Sigrid Meuschel Legitimation und Parteiherrschaft in der DDR. Zum Paradox von Stabilität und Revolution in der DDR, Frankfurt a.M. 1992, S. 326.

Ehrahrt Neubert Es kann anders werden. Opposition und Wiederstand in Thüringen 1945-1989, Berlin 2005. S.237.

Ehrahrt Neubert Geschichte der Opposition in der DDR 1949-1989, Berlin 1997. S.895.

Lothar Probst Ostdeutsche Bürgerbewegung und Perspektiven der Demokratie, Köln 1993, S. 151.

Rudolf Woderich Mentalitäten im Land der kleinen Leute. In: Michael Thomas Abbruch und Aufbruch. Sozialwissenschaften in Transformationsprozess, Berlin 1992, S.80.

Simone Bark, Dietrich Mühlberg, Arbeiter-Bilder und Klasseninszenierungen in der DDR. Zur Geschichte einer ambivalenten Beziehung, in: Peter Hübner u.a. (Hg.) Arbeiter im Staatssozialismus, Ideologischer Anschpruch und soziale Wirklichkeit, Köln 2005, S. 163-189.

Gunnar Winkler (Hg.) Sozialreport 2004. Daten und Fakten zur sozialen Lage in den neuen Bundesländern, Berlin 2004. S.169

Bundesagentur für Arbeit, Der Arbeits- und Ausbildungsmarkt in Deutschland. Monatsbericht März 2009, S.16.

Там же. С. 223.

Engler, Die Ostdeutschen als Avantgarde, S. 102.

Michael Vester Politische Kultur und soziale Wandel. Lebensweltliche und politische Mentalitäten vor und nach der deutschen Vereinigung, in: Die real-existierende postsozialistische Gesellschaft. Chancen und Hindernisse für eine demokratische politische Kultur. Hg. Landeszentrale für politische Bildung Branderburg. Berlin, 1994. S.40f.

Народная палата – парламент ГДР. Прим. переводчика.

Oskar Niedermayer, Bürger und Politik. Politische Orientierungen und Verhaltensweisen der Deutschen, Wiesbaden 2005. S. 105.

Reinhard Liebscher Sozialreport 2008, http://www.stz-ev.de/Publikationen/Sozialreport/SR_2008/SR2008.pdf , S.42 (5.8.2009)

Lepsius M. Reiner Die deutsche Vereinigung: Ergebnisse, Optionen und Entscheidungen, in: Schluchter (Прим. 14) S. 61f, Jürgen Kocka Vereinigungskrise. Zur Geschichte der Gegenwart, Göttingen 1995, S.137.

Michael Lukas Moeller/Hans-Joachim Maaz, DIE Einheit beginnt zu zweit. Ein deutsch-deutsches Zwiegespräch, Reinbek 1993, S.137.

Windolf, S. 410

Henri Tajfel/ John. C. Turner, The Social Identity Theory of Intergroup Behavior, in: Stephen Worchel/William G. Austin (eds.) Psychology of Intergroup Relations, Chicago 1986, S. 7-24.

Германия празднует 25 лет объединения. Исследования и социологические опросы показывают: различия (как минимум внешние) почти стерлись, но единой нацией немцы пока так и не стали. Вывод: для подлинного «единения» нужно еще как минимум лет двадцать. То есть смена поколения.

Демография в этом деле имеет значение, и немалое. Для молодежи, родившейся накануне или сразу после объединения страны, Германия всегда была единой и другой они не знают. Когда в прошлом году, готовя проект «СБ» «Без железного занавеса», я была в Берлине во время празднования 25-летия падения Берлинской стены, лидер фракции «Левой партии» в Бундестаге (64 места в парламенте, крупнейшая оппозиционная фракция) Грегор Гизи (сын министра в правительстве ГДР, ни разу после объединения страны не проигравший выборы в Бундестаг) признался, что его 18-летняя дочь не слишком интересуется историей и тем, что такое ГДР. Это показательно: для молодежи есть одна Германия – единая и неделимая, но тот, кто успел побывать хотя бы пионером в ГДР (там они были юными тельмановцами, но это не суть), к объединению относится куда более критично. Вернее, не к самому объединению – это благо для разъединенной нации, в этом ни у кого сомнений нет – а к тому, что случилось после него. И демография здесь снова имеет значение. В первые несколько лет после объединения почти 14.5 млн. немцев из восточных (бывшая ГДР) земель переехали на запад страны. Понятное дело, в поисках лучшей, как это у нас принято говорить, доли. Уезжали молодые и работоспособные, оставались немолодые и больные. А еще – совершенно неожиданный эффект объединения – живущие на востоке немки (говорят, соблазненные неизвестными им дотоле прелестями свободного мира) стали меньше рожать. В результате сегодня средний возраст жителей восточных регионов Германии выше (существенно), чем жителей регионов западных. Правда, западные немцы жалуются, что у восточных пенсии больше. Но это не совсем так: просто женщины в ГДР (как и в СССР – многие наверняка помнят) всю жизнь работали, а потому и пенсии заработали. Немки же западные оставались дома, воспитывая детей, а потому и пенсии у них смехотворные – приходится рассчитывать на мужей.

Зато зарплаты на востоке меньше: работающий в восточных регионах немец зарабатывает примерно три четверти от того, что приносит домой немец западный. И это на самом деле прекрасный показатель, потому что сразу после объединения разница была более чем двукратной. Так что практичные немки, выходя замуж, предпочитают мужчин из западных регионов, которых считают более предприимчивыми, образованными и имеющими больше шансов сделать хорошую карьеру (и заработать большие деньги, конечно). Представления эти, конечно, субъективные, но вот то, что мужчины из Западной Германии по-прежнему богаче своих соотечественников из восточных регионов, факт. Из 500 самых богатых людей Германии только 20 живут в восточных регионах (да и то 14 из них в Западном Берлине).

В основе проблемы зарплат, поясняют специалисты, различия в предприятиях: в восточных землях (которые многие и 25 лет спустя называют «новыми») предприятия в основном малые, средние и сельскохозяйственные – откуда взяться высоким зарплатам? Крупная промышленность – в западных регионах, в восточные никто не пошел. Вернее, пошли, но своеобразно: фабрики и заводы приватизировали (нередко за символическую 1 марку) и… закрыли. Я встречалась с восточными немцами, истории которых написаны, как под копирку: работал на заводе, его приватизировали и закрыли, остался без работы, несколько лет искал новую.

Восточным немцам не нравится, что все их достижения (а они ведь были) оказались выброшенными за борт и в новой жизни не пригодились. «Это было не объединение, а аншлюс», – с горечью говорят они. Западным немцам плата за объединение (они, конечно, настаивают на «объединении») кажется непомерно высокой. Хотя и здесь вступает в дело демография: молодым эта цена (в прямом смысле – в Германии был введен специальный налог) не знакома.

В общем, в эти выходные в Германии будут пить (создали даже специальное «Вино объединения» из всех сортов винограда, растущих в стране) за молодость. Отличный, между прочим, тост для серебряной свадьбы.

7.1. Германская Демократическая Республика - в анекдотах, и не только. Богатое наследство «Министерства любви»

Жизнь в западных землях ФРГ выглядит привлекательнее. Люди здесь более обеспеченные и жизнерадостные, чем в землях бывшей ГДР. Президент России в одном из своих выступлений упомянул о том, что «в Германии произошло разделение на западников и восточников, появились люди первой и второй категории». Существуют ли в самом деле второсортные немцы, которые хуже первосортных?

Речь была до сих пор о нравах немцев вообще, хотя между жителями разных частей страны есть различия. Говорят, что, если в кружку с пивом попадет муха, пруссак выльет пиво и потребует новую порцию. Баварец и шваб муху вытащат. Но баварец ее выбросит, и будет пить дальше, а шваб заставит ее выплюнуть пиво обратно. Считается, что уроженцы Северной Германии немногословны и деловиты, баварцы - жизнерадостны и сердечны, а жители долины Рейна - самые открытые и дружелюбные. Все эти отличия, однако, ничтожны по сравнению с теми, которые характерны для западных и восточных немцев, то есть жителей ФРГ до объединения и бывшей Германской Демократической Республики (ГДР). Первых в Германии называют «весси» (от слова Westen - запад), а вторых - «осси» (от Osten - восток).

Чтобы понять различия между ними, нам придется вспомнить кое-что из истории Германии. После Второй мировой войны немецкий народ оказался объектом грандиозного эксперимента. Его разделили и испытали на нем две разные экономические системы: рыночную (капиталистическую) на западе страны и социалистическую экономику на востоке. И даже Берлин был разделен стеной. Среди стран социалистического лагеря в ГДР был самый высокий объем производства на душу населения и самый высокий уровень жизни. Поэтому советским туристам она казалась страной изобилия. И все же жители ГДР завидовали качеству жизни на Западе. К тому же страна жила в долг и была обречена.

Характерны анекдоты о дефиците товаров в ГДР, где многое приходилось не покупать, а «доставать». Например, двоюродные братья, один с востока, другой с запада, встретились в Берлине. На прощание весси говорит: «Напиши мне, как у вас дела». - «Это не просто, - отвечает „осси”, - у нас все проходит через цензуру». - «Пустяки, - говорит „весси”, - если все о’кей, напиши мне черными чернилами, а если есть проблемы - зелеными». Через месяц «весси» получает письмо черными чернилами: «У нас все чудесно. Дела в стране идут все лучше. Люди счастливы. Можно купить все что угодно: масло, яйца, апельсины, свежую рыбу. К сожалению, нет только зеленых чернил».

Вот еще анекдот: Хонеккер лежит на пляже и видит восход солнца. «Добрый день, милое солнце», - приветствует его Хонеккер. «Добрый день, товарищ председатель Госсовета, - отвечает солнце. - Желаю вам удачного, приятного дня, товарищ председатель!» Вечером, когда солнце заходит, Хонеккер благодарит его: «Спасибо, милое солнце, день был действительно приятным!» - «Да пошел ты… - отвечает солнце. - Я уже на Западе!» Юмор, как и у нас, помогал людям пережить все трудности, а в жизни проблемы не всегда выглядели смешными.

Почему жители ГДР стремились покинуть свою родину? Разумеется, люди хотели больше зарабатывать, лучше жить, свободно покупать любые товары, не стоять в очередях. Но главным было другое. Дефицит свободы. Восточные немцы не могли свободно путешествовать и выезжать за рубеж на Запад, в отличие от западных немцев, объездивших весь мир. Власти ГДР боялись своих граждан и не доверяли им.

Бегство из ГДР - и легальное, и нелегальное - постепенно становилось массовым. Возмущение населения существующими в стране порядками, массовые демонстрации с требованием реформ и растущий поток переселенцев на запад привели осенью 1989 года к мирной революции. 3 октября 1990 года состоялось объединение Германии. ГДР прекратила свое существование, и в состав ФРГ вошли 5 новых восточных земель. Берлинская стена была снесена. До сих пор в сувенирных лавках продаются ее крохотные, размером с монетку, кусочки, от пяти евро за штуку.

Расследование деятельности Министерства государственной безопасности ГДР - аналога нашего КГБ - показало, что оно пыталось в зародыше подавить любую оппозицию и опутало всю страну сетью осведомителей. Жители называли его «Штази» - это слово образовалось от Staatssicherheitsdienst (служба госбезопасности). Вот характерный анекдот о «Штази». Музыкант в трамвае читает партитуру. Человек из «Штази» замечает шифровку и задерживает музыканта по подозрению в шпионаже. Задержанный пытается объяснить, что это фуга Баха. На следующий день музыканта вызывают к начальнику, и тот орет: «Кончай темнить, твой Бах уже сознался!»

Удивительное совпадение - в 1949 году, в год рождения ГДР, вышел пророческий роман Джорджа Оруэлла «1984», в котором автор писал: «…Министерство правды заключало в себе три тысячи кабинетов над поверхностью земли и соответствующую корневую систему в недрах… Министерство любви, ведавшее охраной порядка, внушало страх. В здании отсутствовали окна… Попасть туда можно было, только преодолев целый лабиринт колючей проволоки, стальных дверей и замаскированных пулеметных гнезд. Даже на улицах, ведущих к внешнему кольцу ограждений, патрулировали охранники в черной форме, с лицами горилл, вооруженные суставчатыми дубинками». Жизнь даже превзошла фантазию Оруэлла. Служба «Штази» была поистине всемогущей.

Во время революции в ГДР восставшие захватили здания «Штази» по всей стране. Они добились роспуска «Штази» и расследования ее преступлений. Наследство «Министерства любви» оказалось немалым: миллионы персональных досье на жителей ГДР, да еще и ФРГ - чуть ли не на каждого, кроме младенцев и стариков.

Теперь архивы «Штази» раскрыты - свои досье уже просмотрело больше миллиона человек. Люди, погруженные в чтение толстенных дел, были ошарашены. Представьте себе состояние человека, который вдруг узнает, что его много лет предавали лучшие друзья, что за ним шпионили товарищи по школе, учителя, а то и родственники.

Рассекречивание досье перевернуло судьбы многих. Если вскрывается причастность к деятельности «Штази», то чиновника немедленно увольняют, а политики теряют свою популярность. Немцы узаконили люстрацию, то есть бывшим шпионам навсегда перекрыли доступ к государственной службе. Работник госбезопасности не может стать там даже воспитателем детсада или учителем пения в сельской школе. И даже если бывшие шпионы уже на пенсии или получают пособие от государства, эта помощь им может быть сокращена.

Таким образом, Германия подвела черту под своим прошлым и исключила повторение подобных преступлений в будущим. Вопреки некоторым пророкам, никаких актов насилия, никакой гражданской войны в результате рассекречивания документов не возникло.

7.2. Трудный путь к единству - от эйфории к реальности

Единая Германия стала первым по численности населения и третьим по территории государством Европы. Ее столицей снова стал Берлин. В день падения Берлинской стены счастью всех немцев не было предела. Но никто не ожидал, что путь к единству окажется таким тяжелым, потребует таких жертв и затрат. После эйфории наступило отрезвление. Результаты опросов поразительны: около 80% немцев признают объединение Германии правильным шагом, но половина из них считают, что лично они от этого проиграли. И до чего дошло! - каждый пятый немец предпочел бы вернуть обратно Берлинскую стену. Многие жители бывшей ГДР чувствуют себя теперь в своей стране чужими, гражданами второго сорта. С другой стороны, c запада на восток для подъема экономики ежегодно перетекает астрономическая сумма денег. И кое-кто из западных немцев тоже задумывается: а нужно ли было такое объединение?

Заметим, что оно не было синтезом двух систем. Напротив, восточногерманская социалистическая экономика была перестроена по западному, рыночному образцу. «Осси» пришлось приспосабливаться, а «весси» во всем диктовали свои условия.

«Осси» бросились покупать себе то, о чем давно мечтали, - машину, видеомагнитофон или путевку в далекое путешествие, нередко в кредит. От платы за газ и свет до продуктов питания расходы на жизнь приблизились к западным. Появились долги, страх потерять работу и квартиру.

Что выиграли «осси» от объединения? Они стали свободнее, меньше зависят от государства, и им стали доступны товары со всего света. «Свобода путешествий прекрасна, но что она дает тем, у кого нет денег на отпуск? Чтобы найти работу, я написала 40 заявлений, и все бесполезно», - рассказывает нам медсестра Амели, приехавшая в Западную Германию из ГДР. Довольна ли она тем, что переехала? «В общем, да, - отвечает она. - Хотя у меня есть ощущение, что люди тут думают все время только о деньгах».

Мы познакомились в Западной Германии с семьей из Тюрингии. Муж Рудольф был раньше директором мебельной фабрики в ГДР. Сырье для нее прежде поставлялось из СССР, а без него производство остановилось. Жена Магда, которая работала в школе завучем, была членом правящей коммунистической партии (СЕПГ) и из-за этого тоже потеряла работу. Это характерно для перестройки в ГДР - всех членов этой партии сняли с руководящих должностей. Супруги перебрались на Запад и не без труда нашли там работу: он стал консультантом по менеджменту предприятий, а она - преподавательницей в народном вечернем университете.

На территории ГДР начался переход от государственной собственности к частной. Кто мог все это приватизировать? Восточным немцам, у которых было немного денег, достались лишь мелкие предприятия вроде аптек и овощных лавок. Крупные же предприятия скупили предприниматели с Запада. Восточные немцы были возмущены такой «распродажей ГДР» и превращением их в граждан второго сорта на службе у «весси» - граждан первого сорта. Многие предприятия закрылись. Почему? Многие из них оказались неконкурентоспособными и лишились рынка сбыта в СССР и других социалистических странах. Каждый второй восточный немец потерял работу. Из-за роста квартплаты люди нередко были вынуждены искать более дешевые квартиры.

При проведении преобразований в восточных землях было решено, как поется в «Интернационале», прежде чем построить новый мир, разрушить старый мир до основания. Возобладал принцип: все, что напоминает о ГДР, должно быть уничтожено. Для многих восточных немцев рушится все, что окружало их в прошлом. «Я была недавно на своей родине, во Франкфурте-на-Одере, - рассказывает 53-летняя Каролина. - Там, где я жила, теперь пусто. Из многих линий домов осталась одна, школа закрыта из-за недостатка учеников, витрины булочной слепые и грязные».

«Начальники с запада вовсю увольняют нас», - рассказывает 54-летний рабочий Пауль из ГДР. Учитель Фолькер (38 лет) говорит, что материально большинству стало лучше, а психологически - на оборот: «Раньше не было безработицы, и квартплата была ниже. Теперь работа стала напряженнее. Люди стали меньше помогать друг другу. Все стало за деньги». Восточным немцам пришлось столкнуться с массой трудностей. Все законы изменились, и даже улицы переименовали.

После объединения население земель бывшей ГДР уменьшилось уже на 1 млн. человек. «Осси», которые перебрались в Западную Германию, за немногими исключениями, живут, по моим наблюдениям, куда скромнее, чем «весси». Ведь они приехали туда без капиталов. Пенсионерка Эльке, у которой сын оказался на западе безработным, говорит мне: «Тут плохая система, это не социальная рыночная экономика, а капитализм». У жителей бывшей ГДР после разочарования в социализме появляется разочарование в противоположной системе.

Западные немцы упрекают восточных: «Вы живете за наш счет!» Им приходится финансировать своих «бедных родственников», которые по уровню жизни непременно хотят догнать их. Западные немцы пережили шок - впервые за многие годы уровень их благосостояния перестал регулярно повышаться.

Почти половина взрослого населения восточных земель живет на социальное пособие. Все еще сохраняется самое болезненное различие - безработных на востоке вдвое больше, чем на западе.

И все же, несмотря на все трудности, в деле объединения страны уже есть немалые успехи. Доходы «осси» и «весси» все больше выравниваются. Теперь пожилые восточные немцы - пенсионеры и даже безработные - могут позволить себе съездить во Францию или Испанию. Раньше они об этом не могли и мечтать.

Восток ФРГ стал самым динамичным регионом Европы. Некоторые города бывшей ГДР, прежде загрязняющие воду и воздух, стали образцом экологической чистоты. Гёрлиц - маленький городок на реке Нейсе - с недавних пор называют самым красивым в Германии. Там можно увидеть чудесные барочные фасады, сказочные старинные дворцы и фонтаны, романтические улочки и дворики. Помимо государства, какой-то неизвестный меценат выделяет на реставрацию архитектурных памятников этого города каждый год по полмиллиона евро. Можно себе представить, как он незаметно для всех прогуливается по городу и наслаждается его красотой.

В ГДР было и немало хорошего, что потом было утрачено. Это всеобщая занятость и реальное право на труд, хотя и при меньшей производительности труда, меньший разрыв между богатыми и бедными, высокий уровень социального обеспечения, чувство уверенности в завтрашнем дне и вследствие этого более высокая рождаемость, менее корыстные и эгоистические, более дружеские отношения между людьми. Там были хорошо организованы помощь семьям с детьми, бесплатная система яслей и детских садов, продленный день в школе, образование и здравоохранение. Теперь за все приходится платить.

Большинство жителей бывшей ГДР (73%) уверены, что социализм был хорошей идеей в плохом исполнении.

Если исходить из опыта немцев, то, может быть, идеальным для общества был бы лозунг: «В рамках рыночной экономики больше социализма».

7.3. «Осси» и «весси» - «стена в головах»

Берлинская стена рухнула, но, как признают сами немцы, остается еще «стена в головах». Приведу пример: в Берлине собралась компания из обеих частей города, но гости уселись не так, как хотели хозяева. «Весси» и «осси» сидели отдельно и мало общались друг с другом. Любопытно, что и браков между «осси» и «весси» крайне мало.

У большинства «весси» есть чувство превосходства по отношению к «осси», и они не проявляют интереса к их жизни. Бизнесмен Гаральд говорит: «Я чувствую себя дома скорее в Париже, чем в Лейпциге».

Западные и восточные немцы долго жили в двух совершенно разных мирах. Отсюда два разных образа мыслей и ходовые выражения - Besser-Wessi (западный немец, который всегда лучше знает, что делать) и Jammer-Ossi (восточный немец, склонный только ныть). Это, конечно, не всегда так, но в этом есть доля правды.

В чем заключаются главные отличия между «осси» и «весси»? Большинство безработных на востоке Германии винит в своем положении тех, кто «там, наверху», - государство, а не себя. «Осси» чувствуют себя жертвами общества, капитализма, всего, что связано с западом. «Весси» считают, что у них в сознании живет вирус социализма с его постоянным вопросом: «Что государство должно дать мне?» У «весси» по любому вопросу есть свое мнение. Они более предприимчивы и во все вмешиваются, даже если у них не хватает для этого знаний и опыта.

Людям из бывшей ГДР жить в единой стране труднее. На западе для того, чтобы сделать карьеру, нужна была предприимчивость, а на востоке ценилось умение приспособиться и послушание. Раньше «осси» жили в постоянном страхе перед властью, а теперь у них другие страхи. Они боятся всего: повышения цен (при относительно низкой инфляции), преступников (хотя уровень преступности сравнительно невысок) и чужаков (хотя иностранцев на востоке страны очень мало). «Осси» предпочитают другие газеты и книги, чем «весси», и другие товары. У многих возникает ностальгия по ГДР.

Мой друг Юрген из Берлина говорит, что входит в самую крупную партию восточных немцев. Какую? Ту, которая не участвует в выборах. К ней принадлежит более половины населения бывшей ГДР. Это характерно - если «весси» хотят что-то изменить в жизни общества, они создают гражданские движения и борются за решение проблем. Напротив, «осси» привыкли к тому, что от них все равно ничего не зависит, и они предпочитают жаловаться на свою судьбу.

Как представить себе типичного «весси»? По данным социологических опросов, многие западные немцы уверены в себе, несколько эгоистичны, высокомерны и заносчивы, а также склонны к быстрому проявлению враждебности. Эти последние черты мне, к сожалению, доводилось наблюдать у некоторых чиновников в их общении с иностранцами.

Как представить себе типичного «осси»? Он более консервативен и по отношению к западу закомплексован: «Вы нас не купите своей колбасой!» «Осси» общительнее, чем «весси», они чаще принимают гостей дома или ходят в гости. Они больше времени проводят дома - играют с детьми, мастерят что-нибудь или работают в своем саду. Они больше интересуются политикой и чаще читают газеты. «Осси» чаще заботятся об окружающих их людях. А «весси» больше занимаются спортом и чаще ходят в рестораны. «Осси» отзывчивее, мягче по характеру, у них теплее отношения в семье, с друзьями и родственниками. Это объяснимо: в условиях давления со стороны государства семейные и дружеские отношения приобретали особое значение.

«Осси» по характеру более открыты. Знакомясь, они не размышляют над тем, принесет ли им это финансовую выгоду или полезные связи. Впрочем, среди западных немцев мы тоже нашли замечательных друзей.

Свой досуг те и другие проводят по-разному. В воскресенье многие западные немцы пойдут с семьей в церковь, а восточные предпочли бы пойти в магазин. В Бога верят лишь треть восточных немцев, а не три четверти населения, как на западе.

Как «осси» и «весси» относятся друг к другу? Кое в чем это напоминает отношения у нас между большей частью населения, «совками», и «новыми русскими». По мнению западных немцев, «осси» инертны, разучились по-настоящему, по-немецки работать. Бывший директор мебельной фабрики в ГДР Рудольф рассказывал мне, что там работали почти одни женщины. Если кто-то вдруг скажет, что неподалеку в магазине выбросили по дешевке бананы, весь завод пустеет - все бегут в магазин. Работницы бесконечно отпрашивались в рабочее время домой для ухода за ребенком, и директор не имел права никого уволить.

«Весси» такие аккуратные, такие отчужденные, неискренние, такие заносчивые и высокомерные», - говорит 17-летняя школьница из Восточной Германии. Ей обидно, когда ее прошлую жизнь хотят зачеркнуть. «Нас вовсе не пытали целыми днями. Мы тоже жили, и не так уж плохо», - возмущается она.

Многие «осси» считают «весси» циниками, обманщиками, скрягами и Abzocker - коварными хапугами. И главное - восточный немец не понимает, почему он должен работать больше своего коллеги на западе, а получать лишь около 80% от его зарплаты. А западному немцу трудно понять, почему на востоке платят эти 80%, если производительность труда составляет только 70% от западной.

Инженер из бывшей ГДР утверждает: «На западе ценят деньги, на востоке - характер». Нам легче находить взаимопонимание с восточными немцами: мы жили в одной системе. Любопытно, что лучшие немецкие анекдоты, так похожие на наши, рождались в ГДР. Студентка из России рассказывает: в Лейпциге - в земле бывшей ГДР - на остановке при попытке купить трамвайный билет у нее почему-то не сработала карточка, и она оказалась в трамвае зайцем. И контролер («осси») ее не оштрафовал! А в Мюнхене, где она учится, никто из «весси» ее не простил бы.

Несмотря на все эти проблемы, отношения «осси» и «весси» постепенно налаживаются. Бруно, ведущий инженер одной из западногерманских фирм, рассказывал мне, что их фирма охотно принимает на работу именно восточных немцев. Потому что, объясняет он, они лучше умеют работать в коллективе, меньше склонны расталкивать других локтями. Одна страна, но два народа? Да, но не навечно. «Осси» и «весси» придут, в конечном счете, к единству и взаимопониманию, хотя, похоже, что «стена в головах» продержится еще долго.