ВПР
История древней руси письменность и грамотность. Образование и грамотность на руси. Все учебные заведения делились на

История древней руси письменность и грамотность. Образование и грамотность на руси. Все учебные заведения делились на

Основой любой древней культуры является письменность. Когда она зародилась на Руси? Долгое время существовало мнение, что письмо на Русь пришло вместе с христианством, с церковными книгами и молитвами. Однако согласиться с этим трудно. Есть свидетельство о существовании славянской письменности задолго до христианизации Руси. В 1949 г. советский археолог Д.В. Авдусин во время раскопок под Смоленском нашел глиняный сосуд, относящийся к началу X в., на котором было написано «горушна» (пряность). Это означало, что уже в это время в восточнославянской среде бытовало письмо, существовал алфавит. Об этом же говорит и свидетельство византийского дипломата и славянского просветителя Кирилла. Во время отбывания в Херсонесе в 60-е годы IX в. он познакомился с Евангелием, написанным славянскими буквами. В дальнейшем Кирилл и его брат Мефодий стали основоположниками славянской азбуки, которая, видимо, в какой-то части основывалась на принципах славянского письма, существовавшего у восточных, южных и западных славян задолго до их христианизации.

История создания славянской азбуки такова: византийские монахи Кирилл и Мефодий распространяли христианство среди славянских народов юго-восточной Европы. Греческие богословские книги необходимо было перевести на славянские языки, но азбуки, соответствующей особенностям звучания славянских языков, не существовало. Ее то и задумали создать братья, благо образованность и талант Кирилла делали эту задачу выполнимой.

Талантливый лингвист, Кирилл взял за основу греческий алфавит, состоящий из 24 букв, дополнил его характерными для славянских языков шипящими (ж, щ, ш, ч) и несколькими другими буквами, Некоторые из них сохранились в современном алфавите - б, ь, ъ, ы, другие давно вышли из употребления - ять, юс, ижица, фита.

Итак славянский алфавит первоначально состоял из 43 букв, близких по написанию греческим. Каждая из них имела свое название: А - «аз», Б - «буки» (их сочетание образовало слово «азбука»), В - «веди», Г - «глаголь», Д - «добро» и так далее. Буквы на письме обозначали не только звуки, но и цифры. «А» - цифру 1, «В» - 2, «Р» - 100. На Руси только в XVIII в. арабские цифры вытеснили «буквенные».

В честь своего создателя новая азбука получила название «кириллица».

Некоторое время наряду с кириллицей была в употреблении и другая славянская азбука - глаголица. Она имела тот же состав букв, но с более сложным, витиеватым написанием. Видимо, эта особенность и предопределила дальнейшую судьбу глаголицы: к ХIII в. она почти полностью исчезла.

Надо вспомнить и о том, что договоры Руси с Византией, относящиеся к первой половине X в., имели «противени» - копии, также написанные на славянском языке. К этому времени относится существование толмачей-переводчиков н писцов, которые записывали речи послов на пергамент.

Христианизация Руси дала мощный толчок дальнейшему развитию письменности, грамотности. На Русь со времени Владимира стали приезжать церковные грамотеи, переводчики из Византии, Болгарии, Сербии. Появились, особенно в период правления Ярослава Мудрого и его сыновей, многочисленные переводы греческих и болгарских книг как церковного, так и светского содержания. Переводятся, в частности, византийские исторические сочинения, жизнеописания христианских святых. Эти переводы становились достоянием грамотных людей; их с удовольствием читали в княжеской, боярской, купеческой среде, в монастырях, церквах, где зародилось русское летописание. В XI в. получают распространение такие популярные переводные сочинения, как «Александрия», содержащее легенды и предания о жизни и подвигах Александра Македонского, «Девгениево деяние», являющееся переводом византийской эпической поэмы о подвигах воина Дигениса.

Таким образом, грамотный русский человек XI в. знал многое из того, чем располагала письменность и книжная культура Восточной Европы, Византии. Кадры первых русских грамотеев, переписчиков, переводчиков формировались в школах, которые были открыты при церквах со времени Владимира I и Ярослава Мудрого, а позднее при монастырях. Есть немало свидетельств о широком развитии грамотности на Руси в ХI-ХII вв. Однако она была распространена в основном лишь в городской среде, особенно в кругу богатых горожан, княжеско-боярской верхушки, купечества, зажиточных ремесленников. В сельской местности, в дальних, глухих местах население было почти сплошь неграмотным.

С XI в. в богатых семьях стали учить грамоте не только мальчиков, но и девочек. Сестра Владимира Мономаха Янка, основательница женского монастыря в Киеве, создала в нем школу для обучения девочек.

Ярким свидетельством широкого распространения грамотности в городах и пригородах являются так называемые берестяные грамоты. В 1951 г. во время археологических раскопок в Новгороде сотрудница экспедиции Нина Акулова извлекла из земли бересту с хорошо сохранившимися на ней буквами. «Я двадцать лет ждал этой находки!» - воскликнул руководитель экспедиции профессор А.В. Арциховский, давно предполагавший, что уровень грамотности Руси того времени должен был найти отражение в массовом письме, каким могли быть в отсутствии на Руси бумаги письмена либо на деревянных дощечках, о чем говорили иностранные свидетельства, либо на бересте. С тех пор в научный оборот введены сотни берестяных грамот, говорящих о том, что в Новгороде, Пскове, Смоленске, других городах Руси люди любили и умели писать друг другу. Среди писем деловые документы, обмен информацией, приглашение в гости и даже любовная переписка. Некто Микита написал своей возлюбленной Ульяне на бересте «От Микиты ко Улианици. Поиде за меня…».

Осталось и еще одно любопытное свидетельство о развитии грамотности на Руси так называемые надписи граффити. Их выцарапывали на стенах церквей любители излить свою душу. Среди этих надписей размышления о жизни, жалобы, молитвы. Знаменитый Владимир Мономах, будучи еще молодым человеком, во время церковной службы, затерявшись в толпе таких же молодых князей, нацарапал на стене Софийского собора в Киеве «Ох тяжко мне» и подписался своим христианским именем «Василий».

Береста - очень удобный материал для письма, хотя и требовал определенной подготовки. Березовое лыко варили в воде, чтобы кора стала более эластичной, затем снимали грубые ее слои. Лист бересты со всех сторон обрезали, придавая ему прямоугольную форму. Писали на внутренней стороне коры, выдавливая буквы особой палочкой - «писалом» - из кости, металла или дерева. Один конец писала заостряли, а другой делали в виде лопаточки с отверстием и подвешивали к поясу. Техника письма на бересте позволяла текстам сохраняться в земле столетиями.

Изготовление древних рукописных книг было делом дорогим и трудоемким. Материалом для них служил пергамен - кожа особой выделки. Лучший пергамен получался из мягкой, тонкой кожи ягнят и телят. Ее очищали от шерсти и тщательно промывали. Затем натягивали на барабаны, посыпали мелом и чистили пемзой. После просушки на воздухе с кожи срезали неровности и вновь шлифовали пемзой. Выделанную кожу нарезали на прямоугольные куски и сшивали в тетради по восемь листов. Примечательно, что этот древние порядок брошюровки сохранился по сей день.

Сшитые тетради собирали в книгу. В зависимости от формата и количества листов на одну книгу требовалось с 10 до 30 шкур животных - целое стадо! По свидетельству одного из писцов, работавшего на рубеже ХIV - .XV вв., за кожу для книги было уплачено три рубля. В то время на эти деньги можно было купить три лошади.

Писали книги обычно гусиным пером и чернилами. Привилегию писать лебединым и даже павлиньим пером имел царь. Изготовление письменных принадлежностей требовало определенного умения. Извлекали перо непременно из левого крыла птицы, чтобы изгиб был удобен для правой, пишущей руки. Перо обезжиривали, втыкая в горячий песок, затем кончик. наискось срезали, расщепляли и затачивали специальным, перочинным ножичком. Им же выскабливали ошибки в тексте.

Средневековые чернила, в отличие от привычных для нас синих и черных, были бурого цвета, так как делались на основе железистых составов, а проще говоря, ржавчины. В воду опускали кусочки старого железа, которые, ржавея, окрашивали ее в бурый цвет. Сохранились древние рецепты изготовления чернил. В качестве компонентов, помимо железа, использовали дубовую или ольховую кору, вишневый клей, квас, мед и многие другие вещества, придававшие чернилам необходимую вязкость, цвет, устойчивость. Столетия спустя эти чернила сохранили яркость и силу цвета.

Писец промокал чернила мелкотолченым песком, посыпая его на лист пергамена из песочницы - сосуда, похожего на современную перечницу.

К сожалению, древнейших книг сохранилось очень мало. Всего около 130 экземпляров бесценных свидетельств ХI-ХII вв. дошло до нас. Было их немного и в те времена.

На Руси в средние века знали несколько видов письма. Древнейшим из них был «устав» - с буквами без наклона, строго геометрической формы, напоминающими современный печатный шрифт. В XIV в., с распространением делового письма, медленный «устав» сменил «полуустав» с буквами помельче, более простыми в написании, с легким наклоном. Полуустав отдаленно напоминает современный курсив. Еще сто лет спустя, в XV в., начали писать «скорописью» - плавно соединяя соседние буквы. В ХV-ХVII вв. скоропись постепенно вытеснила другие виды письма.

Для украшения рукописи заглавия в средние века писали особым, декоративным шрифтом - вязью. Буквы, вытянутые вверх, переплетались между собой (отсюда и название - вязь), образуя текст, похожий на ленту орнамента. Писали вязью не только на бумаге. Золотые и Серебряные сосуды, ткани часто покрывали нарядными надписями. Из всех видов древнего письма до XIX в. сохранилась именно вязь, правда, только в старообрядческих книгах и декоративных надписях «под старину».

На страницах древнерусских книг текст был расположен в один или два столбца. Буквы не делились на строчные и прописные. Они заполняли строку длинной чередой без привычных нам интервалов между словами. Экономя место, не которые, преимущественно гласные, буквы писали над строкой или заменяли знаком «титло» - горизонтальной линией. Усекались и окончания слов, хорошо известных и часто употребляемых, например Бог, Богоматерь, Евангелие и т.п. Из Византии была заимствована традиция над каждым словом ставить знак ударения - «силу».

Долгое время не существовало, нумерации страниц. Вместо этого внизу справа писали слово, с которого начиналась следующая страница.

Любопытны и некоторые особенности древнерусской пунктуации. Из привычных нам знаков препинания в ходу была только точка, заимствованная из византийской, письменности. Ставили ее произвольно, иногда определяя границы между словами, иногда обозначая конец фразы. В ХV-ХVI вв. письменность усложнилась. В книгах появились, например, запятые - для обозначения пауз, точка с запятой, заменявшая знак вопроса.

Труд писца бел нелегок. Работа двигалась медленно. В среднем, за день удавалось написать всего два-четыре листа, не только без ошибок, но и красиво.

Средневековые рукописные книги нарядно оформлялись. Перед текстом обязательно делали заставку - небольшую орнаментальную композицию часто в форме рамки вокруг названия главы или раздела. Первую, заглавную букву в тексте - «инициал» - писали крупнее и красивее остальных, украшали орнаментом, иногда в виде человечка, животного, птицы, фантастического существа. Обычно инициал был красным. С тех пор говорят - «писать с красной строки». Завершался раздел «концовкой» - небольшим рисунком, на пример, изображением двух птиц, похожих на павлинов.

Самым сложным видом иллюстрирования книги были миниатюры. Миниатюры писали художники на свободных от текста листах книги кистью и красный. Чаще всего это были портреты заказчиков или автора книги (например, евангелистов), иллюстрации к тексту. Большое влияние на искусство миниатюры оказала иконопись. Лучшие мастера иконописцы Феофан Грек и Андрей Рублев писали книжные миниатюры. Меньшие размеры, по сравнению с иконами, требовали большей тонкости художественного исполнения.

Известно, что книжная культура на Руси начинает распространяться с 10 века. Это было связано с принятием христианства при князе Владимире Крестителе, который, как сообщается в «Повести временных лет», «Пославъ, нача поимати у нарочитые чади д;ти, и даяти нача на ученье книжное… Сим же раздаяномъ на ученье книгамъ, събысться пророчество на Русьст;й земли, глаголющее: «Во оны днии услышать глусии словеса книжная, и яснъ будеть языкъ гугнивыхъ»…» В переводе на современный язык: «посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное… Когда отданы были в ученье книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: «В те дни услышат глухие слова книжные, и ясен будет язык косноязычных») . Можно сказать, что именно князь Владимир был основателем школьного обучения на Руси, но в нашей школе, наши современные учителя, к сожалению, об этом и не знают, и не вспоминают.

Сын князя Владимира, Ярослав Владимирович (а он вошёл в русскую историю под именем Ярослава Мудрого), был известен и за пределами Руси как человек, который «книгамъ прилежа, и почитая е; часто в нощи и въ дне» . В переводе на современный русский язык это звучит так: «он книги любил, читая их часто и ночью, и днём». То есть он был человеком, получившим, видимо, хорошее образование для того времени. И особого расцвета при нём достигло книжное дело. Об этом есть такое свидетельство: замечательный проповедник и писатель 11 века – Иларион, в будущем - киевский митрополит – так обращается в своём «Слове о Законе и Благодати» к киевлянам:
Не к несведущим пишем,
Но к преизлиха насытившимся сладостью книжной .

Это означало, что Иларион произносил своё Слово, обращаясь к людям начитанным и образованным (конечно, имеется в виду прежде всего киевская знать). Отметим, что это было сказано Иларионом в середине 11 века, буквально через 50 лет после принятия христианства, то есть книжность на Руси после принятия христианства распространялась очень быстро. Известно также, что ещё будучи князем Новгородским, Ярослав Мудрый (по примеру своего отца князя Владимира) также собрал «от старост и поповых детей 300 учити книгам». И в летописи под 1030 годом есть ещё такая запись: «и бысть множество училищ книжных, и бысть от сих множество любомудрых философов».
Чуть позднее, при князе Владимире Мономахе (1053-1125) – это уже был внук Ярослава Мудрого - образование стало ещё более прочным. Известно также, что сестра Владимира Мономаха создала школу для обучения девушек. Вообще говоря, вопрос об уровне книжной культуры и грамотности в Древней Руси, конечно, ещё нуждается в детальном изучении. Но и теперь с уверенностью можно сказать, что в древнем Киеве, в Новгороде и в некоторых других русских городах грамотность была достаточно высокой. Умение читать и писать не было привилегией только «учёных мужей», то есть монахов. Грамотными были в то время русские князья, грамотными были и представители великокняжеской дружины, а она в основном, как это мы знаем из былин, состояла из людей сильных, могучих, которые в наших былинах называются всегда богатырями. И поскольку достоверность наших былин доказана, то именно в них мы часто находим сообщения о том, как же в детстве богатыри русские посещали «училища книжные». Оказывается, их отдавали учиться в семилетнем возрасте.

Вот как сказано, например, о Василии Буслаеве:
Осталася матера вдова,
Матера Амелфа Тимофеевна,
И осталося чадо милое,
Молодой сын Василии Буслаевич.
Будет Васенька семи годов,
Отдавала матушка родимая,
Матера вдова Амелфа Тимофеевна,
Учить его во грамоте:
А грамота ему в наук пошла;
Присадила пером его писать,
Письмо Василью в наук пошло;
Отдавала петью [то есть пению – З.Д.] учить церковному,
Петье Василью в наук пошло.
А и нет у нас такого певца
Во славном Новегороде
Супротив Василья Буслаева!..

А теперь несколько слов мы скажем – о Вольге, о другом богатыре русском. И о нём также говорится, что и его отдала в учёбу «матушка родимая – Марфа Всеславьевна». И об Алёше Поповиче сказано, что он «в грамоте поучёной человек». Был грамоте обучен и Добрыня Никитич. И примечательно то, что везде говорится, что именно матери «присаживают» своих чад и пером писать, и читать, и петь по-церковному. То есть в Древней Руси матери следили за обучением своих детей. Это была их обязанность.

И как тут не перенестись из Древней Руси в 20 век и не вспомнить об алтайских старообрядцах – Лыковых, которых нашли геологи в 60-х годах прошлого, 20 века, в совершенно глухом месте. Удивительно то, что в этой семье, которая жила абсолютно изолированно от внешнего мира и не имела никакого общения с людьми (за редким исключением), в этой семье - были книги. И эти книги читались каждый день, потому что православный человек день свой начинает с молитвы и заканчивает его - молитвой. Оказывается, детей в этой семье Лыковых (а их было четверо: два сына и две дочери) начальной грамоте обучала именно мать. То есть и здесь мы видим эту старинную русскую традицию: родная мать обучает детей грамоте (и письму, и чтению, и пению). Интересно то, что современный человек воспринимает этих людей-отшельников необразованными, неучёными и вообще тёмными, но, оказывается, они были грамотными, у них были книги, которые не просто стояли на полке, но они постоянно читались. Эти люди имели представление (в пределах тех церковных книг, которые были у них) и о сотворении мира, и о календаре, и о географии, и об астрономии. Из старообрядческой семьи Лыковых сейчас осталась одна Агафья. Много там побывало любопытствующих, которые расспрашивали её обо всём, в том числе даже и о звёздном небе. И на вопрос, знает ли она, где созвездие Большая Медведица, Агафья не просто ответила «это Лось», но она даже нарисовала это созвездие. Оказывается, в её речи сохранилось старинное русское название Большой Медведицы, то есть то, что давно утрачено нами. Спрашивается, откуда эти её познания? Конечно же, книги, книжная культура дала этим людям самые необходимые знания о мире. Агафья сейчас переписывается со своими знакомыми, но она пишет не скорописью, а печатными церковнославянскими буквами, потому что она училась читать и писать по книгам, написанным только по-церковнославянски…

Также очень интересные сведения приводил в своё время В.И.Даль – об уральских старообрядцах-казаках, когда он жил в Оренбурге (это 30-е годы 19 века). И он отмечал, что они тоже были грамотными, и особенно грамотными были женщины-казачки. Именно они и обучали детей, на них лежала эта обязанность – дать детям первоначальное книжное образование...

И здесь мы должны ещё отметить то, что на Руси литературным языком был язык славянский, понятный тогда любому человеку, именно потому грамотность постепенно приобрела у нас всенародный характер. И если мы будем сравнивать в этом плане Русь с другими западноевропейскими странами, то мы должны сказать о том, что там литературным языком была латынь, непонятная и чуждая простому народу. На Руси обеспечивалась грамотность школой, где обучали счёту, давали основные исторические, географические и другие полезные сведения, но всё же главное внимание направлялось на овладение древнерусским литературным языком. И такая установка вытекала прямо из новой христианской веры, настойчиво прославлявшей грамотность: «всякое писание полезно есть ко учению», «внемли чтению», «обучай себе», «измлада умеи писания, могущая тя умудрити».

Открытия наших археологов и историков 2-й половины 20 века позволяют нам говорить о том, что именно элементарная грамотность была явлением обычным среди простых русских людей. И не только в домонгольскую эпоху, но и позднее. И здесь прежде всего речь идёт о берестяных грамотах. Они были открыты в Новгороде Великом во время археологических раскопок, начиная с конца 40-х годов 20 века. Позднее берестяные грамоты были обнаружены и в ряде других древнерусских городов, в том числе и в Москве.

Интересно то, что в описании книг Троице-Сергиева монастыря (его мы сейчас называем Троице-Сергиевой лаврой), которое было сделано в 17 веке, упоминаются и «свёртки на деревце чудотворца Сергия». Иосиф Волоцкий, который жил в конце 15 –начале 16 столетия, рассказывая о скромности монастыря Сергия Радонежского, писал так: «Толику же нищету и нестяжание имеяху, яко в обители блаженнаго Сергия и самые книги не на хартиях писаху, но на берестех». То есть этот монастырь был так беден, что книги в нём писали не на пергамене, а на бересте.

Берестяные грамоты прямо свидетельствуют о том, что в Новгороде Великом читать и писать умели все слои населения – ремесленники, купцы, бояре, крестьяне. Главным видом этих грамот было частное письмо. Бояре переписывались между собой, они также писали своим управляющим, ключникам, а те – отвечали своим господам. Ремесленники переписывались со своими заказчиками, крестьяне - со своими господами. Муж писал жене, а жена – отвечала мужу, родители писали детям, а дети - родителям. Ростовщики переписывали своих должников. И эта переписка была явлением повседневного быта, то есть грамотность не была исключительно редким явлением. Написанное слово в то время не было диковинкой, оно было привычным средством общения между людьми, возможностью беседовать на расстоянии и возможностью закреплять в записях то, что может не удержаться в памяти. Переписка для новгородцев не была занятием в какой-то узкой сфере деятельности, она была явлением обыденным, то есть чтение и письмо для новгородцев было таким же естественным делом, как еда, сон, косьба, изготовление глиняных изделий, работа топором, печение хлеба и т.п. Хотя, надо сказать, видимо, степень грамотности была разной: рядом с грамотными людьми жили и неграмотные.

По своему содержанию берестяные грамоты очень разнообразны – это и бытовые письма, и деловые записи для памяти. Как пишет Валентин Лаврентьевич Янин в своей книге «Я послал тебе берёсту…», «берестяные грамоты были привычным элементом новгородского средневекового быта…» Новгородцы называли их грамотами, грамотками или просто – берёсто («…послал я тебе бересту, написав…»). Эти грамоты они писали постоянно, а, прочитав, рвали их и бросали, за ненадобностью, на землю, в грязь, как мы сейчас рвём и выбрасываем ненужные нам бумаги. Так они и сохранились в земле, донесли до нас эту простую речь жителей Новгорода. Попутно заметим, как же берёсту делали пригодной для письма. Это тоже очень интересно. Оказывается, её варили в воде, чтобы она была эластичной, потом её расслаивали, убирая наиболее грубые слои. А писали на внутренней стороне берестяного листа, то есть на той поверхности коры, которая потом, при сворачивании в свиток, оказывалась снаружи. Писали на берёсте не чернилами, иначе бы не сохранились эти тексты во влажном грунте. Буквы процарапывались, вернее, их выдавливали на поверхности берёсты заострённым инструментом, так называемым «писалом», которое изготовляли либо из металла (встречаются писала из бронзы), либо их изготовляли из кости или же - из дерева. Писало более всего было похоже на стержень или на большой гвоздь, верх которого был сделан с утолщением, чтобы можно было удобнее держать писало в руке. Его вставляли в кожаный чехол и привешивали к поясу. Так что оно было самой обычной принадлежностью, может быть, даже и каждого новгородца, наравне с такими бытовыми предметами, как гребень или нож, которые тоже носили при себе постоянно. Причём, писало носили и взрослые, и дети, и мужчины, и женщины.

Новгородские берестяные грамоты были опубликованы, и мы приведём некоторые их тексты. Вот одна из грамот (№ 17): «Поклон от Михайлы к осподину своему Тимофию. Земля готова, надобе семяна. Пришли, осподине, целовек спроста, а мы не смиём имать ржи без твоего слова» . Как видим, здесь речь идёт о том, что земля вспахана, и приказчик просит своего господина боярина Тимофея прислать кого-нибудь из слуг с распоряжением взять семена для сева, то есть любое дело без благословения старшего не выполнялось...

Ещё грамота (№ 53): «Поклон от Потра к Марье. Покосил есмь пожню, и Озерици у мене сено отъяли. Спиши список с купнои грамоте да пришли семо; куды грамота поведе, дать ми розумно» . Здесь, в этом коротком тексте грамоты, - целая история о том, как Пётр, видимо, купил землю около села Озеры или Озерици, уехал туда косить, но местные жители, скорее всего, не знали об этой купле-продаже земли. Они посчитали его самозванцем и отняли у него скошенное сено. И вот Пётр просит свою жену Марью срочно сделать ему копию с купчей грамоты на эту землю. Судя по всему, эти простые горожане были грамотными, если муж вот так просто обращается к своей жене: «спиши список с купной грамоте да пришли…» Для учителя-филолога здесь интересным будет ещё одна деталь – это написание имени Пётр. Поскольку в русском языке того времени на месте ударного гласного [Е], стоявшего после мягкого согласного, произносился звук [О], то автор этой грамоты передаёт произношение этого имени через написание Потр. Как видим, буквы Ё тогда ещё не было в алфавите (она появится только в 1783 году, её автором является Екатерина Дашкова), а надобность в передаче такого звука уже была.

Все новгородские грамоты пронумерованы археологами. Вот грамота под № 49 - с очень печальным известием: «Поклон от Настасьи к господину, к моей братьи. У мене Бориса в животе нет. Как се, господо, мною попецалуете и моими детми» . Жительница Новгорода, некая Настасья, сообщает, что у неё умер муж Борис «Бориса в животе нет», и она просит посочувствовать ей и детям её… Здесь, может быть, не совсем понятно слово попецалуете. Дело в том, что в этих грамотах отражена диалектная речь, а для новгородских говоров характерно так называемое цоканье. То есть попецалуете - «попечальтесь»! Именно об этом и просит Настасья, написавшая грамоту.

Интересно то, что среди берестяных грамот встречаются даже и детские упражнения в письме. Так, например, среди берестяных грамот обнаружены азбуки. Особенно примечательна грамота под № 199 . На ней начертаны буквы в порядке алфавита, а также приводятся слоги. Эта грамота, как считают учёные-археологи, принадлежит мальчику по имени Онфим, и датируется она 2-й четвертью 13 века, то есть этим записям 7 столетий! И это не обычный лист берёсты, он имеет форму овала. Оказывается, это донышко туеска. Видимо, для письменных упражнений детям давали вышедшие из употребления берестяные изделия. Туесок – это берестяной сосуд для жидких веществ (воды, кваса), и когда туесок отслужил свой срок, донышко его и было отдано мальчику Онфиму. Это донышко (при изготовлении туеска) было укреплено двумя перекрещивающимися полосками. Именно эти полоски и заполнены записями мальчика. На первой полосе он старательно написал всю азбуку, а затем он стал писать слоги: ба, ва, га и так до ща. Потом идут слоги с другой буквой: бе, ве, ге и снова – до ще. Но места на первой полоске не хватило, и мальчик перешёл на вторую полоску, где упражнение в письме было продолжено: би,ви,ги,ди. И так было доведено только до си. Упражнения этим заканчиваются, потому что дальше места не хватило на этом берестяном овале. А на обратной его стороне мальчик нарисовал страшного зверя: с торчащими ушами, с высунутым языком, похожим на еловую ветку или на оперение стрелы, и с хвостом, закрученным в спираль. И сделал такую подпись: «Я звере», в переводе - «Я – зверь». А вверху этого рисунка он ещё написал: Поклон от Онфима к Даниле. Это было, видимо, тоже письменное упражнение, но именно по этой записи учёные и узнали имя мальчика. Ему принадлежат ещё несколько берестяных грамот, на которых он оставил несколько рисунков, упражнения в цифровом письме, то есть попытки записи чисел. Известно, что на Руси числа обозначались тоже буквами, и тоже было непросто научиться записывать цифры. И, конечно же, мальчик Онфим и в других берестяных грамотах записывает буквы в порядке их следования, то есть вначале азбуку, а потом пишет и слоговые склады. Здесь, как мне кажется, необходимо прокомментировать имя мальчика – Онфим. Перед нами типичное новгородское (окающее) произношение христианского имени Анфим, хотя это может быть и производное такого церковного имени, как Евфимий (Енфим; Онфим). Для сравнения можно привести другое греческое имя - Евтропий, которое на русской почве дало имя Онтроп (но с начальным гласным А это имя выступало уже как Антроп).

Говоря о грамотности на Руси, следует заметить, что наши далёкие предки учились читать и писать по слогам. Как считают специалисты, эта древнерусская методика обучения чтению была достаточно эффективной. Хотя, как пишет В.Л.Янин, «ребёнку было необычайно трудно осознать, что азъ означает звук А, буки – звук Б. И только заучивая слоговые сочетания (буки+аз = ба; веди+аз= ва), ребёнок приходил к умению читать и понимать написанное» . Это и было так называемое чтение «по складам». О нём, хотя и косвенно, мы узнаём, например, из Жития прп. Сергия Радонежского: «Отроча растяше…, дондеже до седмаго лета возрастом, в егда родители его въдъша его грамоте учити». В переводе на современный русский язык это звучит так: « Отрок подрастал, пока не достиг 7-летнего возраста, когда его родители отдали его учиться грамоте». Но из Жития мы знаем, что вначале грамота ему «не шла в наук», и только после чудесной встречи его со святым старцем он «начати стихословити зело добре», то есть стал быстро читать.

Вообще надо сказать, что этот способ обучения грамоте по складам просуществовал в России вплоть до начала 20 века. И в этом случае можно вспомнить то, как описывает своё обучение грамоте (то есть чтение по складам) М.Горький в повести «Детство».

* * *
И ещё о широком распространении грамотности на Руси свидетельствуют настенные записи - граффи;ти. И среди них есть совершенно уникальные. Так, например, в середине 20 века были открыты С.А.Веселовским надписи на стенах Софийского собора в Киеве, которые относятся к 11-12 векам. Они были сделаны простыми горожанами и представляют собой незатейливые короткие бытовые записи. Любопытно, что такое «творчество» тогда не поощрялось. Более того, в «Уставе», составленном при князе Ярославе Мудром, такие «грамотеи», которые «на стенах режут», подлежали даже церковному суду. Но резать различные надписи – причём, преимущественно на внутренних стенах храмов, - люди продолжали. И надо сказать, что при всём отрицательном отношении к такому виду творчества, эти надписи, относящиеся к числу запретных, наказуемых, прекрасно свидетельствуют о том, что грамотность на Руси была высокой, и письмом владели очень многие русские люди. А если говорить о Софийском соборе Киева, то грамотными были, вероятно, почти все его прихожане, включая и детей. Отметим такую ещё интересную деталь: исследователи в числе граффити Софийского собора в Киеве обнаружили даже купчую грамоту. Причём, это одна из древнейших купчих грамот, и датируется она 12 веком.

Такие же записи были обнаружены и в Великом Новгороде - на стенах также Софийского собора. Здесь прежде всего нужно указать на такую запись: «Почяли делати на с(вя)тааго Константина и Елены». Оказывается, это не что иное, как сведения о закладке Софийского собора. Историки отмечают, что действительно закладка этого храма приходится на 21 мая (по ст.ст.), то есть на праздник Константина и Елены. В этом же новгородском храме много самых различных записей. Например, «Ох, тощьно, владыко, нету поряда дьяком, а инде сплачю? Ох, женатым дьяком». Это своеобразное обращение-жалоба к архиерею, видимо, женатого дьякона. А есть и простая молитвеная надпись: «Г(оспод)и, помози рабу своему Нежате Иваничу». А вот запись, скорее всего, навеянная чтением покаянного канона Андрея Критского, который читается Великим постом: «О душе моя! Чему лежиши? Чему не востанеши? Чему не молишися господу своему?... чему добро завидуеши, а сама добро не творячи?» Но есть и чисто деловые записи, например: «На Лукин день взяла проскурница пшеницю».

Как отмечает А.А.Медынцева , исследовательница граффи;ти Софийского собора в Новгороде, на стенах этого собора нацарапаны многие мужские имена: Радько, Хотець, Олисеи, Петр, Федор, Иван, Остромир, Божен, Василие, Никола, Влас, Местята, Дан, Яков, Гълеб, Михал, Домашька, Твердята. Как видим, здесь вперемешку идут имена христианские (в простонародных вариантах), а также имена языческой поры, которые в то время (11-12-13-14 века) ещё были употребительными на Руси на правах второго имени (Домашька – это производное от древнего славянского имени Домажир; Твердята –производное от Твердислав, Божен – от Богуслав, Радько – от Радимир). Интерес представляют и простонародные формы имён, например, Хотець – это производное от имени Фотий (здесь чужой звук Ф заменён звуком Х). Имя Елисей по-русски звучало с начальным гласным звуком О: Олисей. Также видим и совершенно обрусевшие имена Влас (от Власий), Михал (от Михаил), Дан (от Даниил), Никола (от Николай).

Говоря о граффи;ти, следует сказать о том, что, судя по расстоянию от церковного пола, многие из них процарапаны детьми. То есть «писало» у новогордцев всегда было при себе (и у взрослых, и у детей), оно было привешено к поясу и его можно было достать в любой момент и что-то написать (на стене или на берёсте).

В 19 веке и даже в начале 20-го столетия историки считали, что грамотность на Руси была незначительной. И этот тезис заучивали даже гимназисты в своих учебниках, где было написано следующее: «…тогда [то есть в Древней Руси – З.Д.] письменность ограничивалась списыванием чужого (текста), так как немногие школы…служили лишь для приготовления попов…». Но некоторые наши историки и филологи 19 века (например, И.И.Срезневский) и начала 20-го века (академик А.И.Соболевский) своими исследованиями доказали, что допетровская Русь была грамотной. А открытия, сделанные в 20 веке (особенно открытие берестяных грамот и настенных надписей-граффи;ти), уже прямо говорят о том, что умение читать и писать в допетровской Руси было делом повседневным. Хотя надо сказать, что после монгольского нашествия, когда отряды Батыя прокатились мощным валом, многое было просто стёрто, снесено с лица земли русской, в том числе пришло в упадок и образование. Но Русь постепенно поднималась и выпрямлялась. И не случайно в постановлениях Стоглавого собора 1551 года, проведённого царём Иваном Васильевичем Грозным и митрополитом московским Макарием, упоминается о том, что «А прежде сего училища бывали в Российском царствовании на Москве и в Великом Новгороде и по иным градам, многие грамоте писали и чести учили, потому тогда и грамоте гораздо было».

И на этот счёт есть интересные подсчёты, сделанные академиком А.И. Соболевским. Оказывается, в 17 веке грамотными были все монахи, были грамотными 70% землевладельцев, 70 % купцов – тоже были грамотными. Грамотность считалась обычным делом, и что очень важно, тогда восхвалялась учёность, а не элементарные знания. Как писал акад. А.И. Соболевский, «Старую Русь часто обвиняют в том, что она была малограмотной и не любила книги. И совершенно напрасно. Стоит заглянуть в первый попавшийся под руку старый русский сборник, и мы найдём какую-нибудь статью о пользе чтения книг или о том, как должно читать книги. «Почитание книжное» усердно рекомендуется русскому человеку и целый ряд слов, ему посвящённых, с именами то Иаонна Златоустого (византийский христ.писатель, около 344-354 – 407), то Ефрема Сирина (сирийский христ.писатель, около 306-378), то просто святых отец (отцов), слов, по большей части переведённых с греческого, старательно переписывается русскими писцами от 11 до 17 века. Написанный в 1076 году, при вел.князе Святославе Ярославиче, сборник назидательных статей для мирян начинается «словом некоего калегура (монаха) о четьи (чтении) книг». «Добро есть братие, - говорит автор, - почитанье книжное. Узда - коневи (для коня) правитель есть и воздержание; праведнику же – книги. Не составить бо ся корабль без гвоздий, ни праведник – без почитания книжного. Красота воину – оружие, и кораблю – ветрила (паруса); тако и праведнику почитание книжное». Составленный в 13 или 14 веке другой сборник назидательных статей для мирян, дошедший в ряде списков 14-16 веков – «Измарагд», заключает в себе несколько слов о чтении книг. «Подобны суть книги глубине морской, - читаем мы в одной из них, - ныряя в которую износят дорогой бисер…».

Надо также заметить, что русский человек смотрел на чтение книг - как на дело большого значения. И, например, учитель, обучивший ученика грамоте, рассматривался как его благодетель. «Аще кто в беде пособие (помощь) от кого приим, - говорится в одном поучении, - или книгам от кого научился будет, подобает в сердце си (своём) таковых удержати и во уме, и до дни исхода (кончины) имя его в мольбах поминати…»

И здесь уместно задать такой вопрос: если в древности русские люди так любили книгу, можно ли подсчитать, сколько книг было в Древней Руси? Некоторые современные учёные (Л.П.Жуковская, Е.М.Верещагин), которые занимались и занимаются изучением древних русских памятников письменности, предположительно считают, что от 11, 12 и 13-го веков до нас дошло примерно 500 полных или фрагментарных рукописей (от 100 тысяч славянских книг) . И это составляет всего лишь 0,5 % от реального количества книг, которые были тогда в обращении (евангелий, псалтырей, часословов, служебников, требников, торжественников, летописцев, трактатов-изборников, поучений, хожений и т.п.), то есть от 11, 12, 13-го веков до нас дошло ничтожно мало от того книжного богатства, которое было создано за три первых века, после того, как на Русь пришла письменность. Уберечь книгу было очень трудно: очень много книг погибло от пожаров, они также расхищались, пропадали от небрежения или просто «зачитывались до дыр». И здесь нам следует вдуматься в это выражение – зачитать до дыр. Нам сейчас кажется, что это преувеличение, что это просто гипербола, но книга действительно могла дойти до такой стадии, когда страницы её изнашивались, как платье – до дыр. Да и бумага была не та совсем, она не крошилась от времени, как современная бумага, она просто протиралась, разрывалась.

Среди дошедших до нас памятников русской письменности есть совершенно уникальные. И прежде всего – это датированные книги, то есть такие, переписчики которых оставили нам записи о том, когда и кем книги были написаны. Например, сравнительно недавно мы отмечали 950-летие Остромирова Евангелия, написанного, как считают исследователи, в 1057 году в Киеве для новгородского посадника Остромира. Ещё раньше, в 1992 году, отмечали 900-летие Архангельского Евангелия. Его привезли в Москву в начале 20 века из Архангельской земли, почему оно так и называется. Есть и другие древние русские рукописные книги, но о них расскажем в следующий раз.

Итак, новгородские берестяные грамоты, а также разнообразные надписи, процарапанные на стенах древнерусских храмов, не говоря уже и о древних русских книгах, прямо свидетельствуют о том, что грамотность в допетровской Руси была высокой. Но, к сожалению, в 18 веке неграмотными оказались не только простые русские люди, но и дворяне, и это было прекрасно описано Д.И. Фонвизиным в его комедии «Недоросль». Добавим также, что именно в 18 и особенно в 19 веках родился миф о тёмной, отсталой и неграмотной Руси. Порождение этого мифа было связано, конечно же, с возвеличиванием реформ Петра 1. Но известно, что Пётр 1 ориентировался на Европу и прежде всего на то, что она к тому времени стала светской, то есть произошла секуляризация, отделение церкви от мира. И наш царь страстно хотел этого же. Но до Петра 1 всё школьное образование на Руси было тесно связано с церковью. Грамоте учили по Псалтири, по Часослову, то есть основные тексты для чтения были церковными. И тексты эти были духовными и нравоучительными, то есть шло параллельно и обучение грамоте, и, что очень важно, - духовное воспитание. Собственно говоря, никогда не стояло вопроса, как ребёнка учить, что такое хорошо и что такое плохо, потому что тексты церковные это делали ненавязчиво, но так, что всё это входило в сознание человека на всю жизнь. Не случайно И.Киреевский сказал о церковнославянском языке так: на нём не написано ни одной вредной книги. Секуляризация Русской церкви, проведённая Петром 1, и является по сути своей отделением Церкви от государства. Церковь от государства отделили не большевики в 20 веке, это произошло значительно раньше. И это отделение церкви от светской жизни привело к полному упадку духовности. И прежде всего - русской знати, которая очень быстро пошла по светскому пути образования, приняла чужой язык (французский), который ещё больше отдалил её от народа. И что самое важное, знать наша (в основной своей массе) постепенно ушла и от церкви…

Повесть временных лет//Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. Х1 - начало ХП века. М.: Худож.лит., 1978. с.133-134
Повесть временных лет//Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. Х1 - начало ХП века. М.: Худож.лит., 1978. с.166-167
Иларион. Слово о Законе и Благодати. Перевод В.Я.Дерягина. М.,: Столица;Скрипторий, 1994. с. 33.
Василий Буслаев и мужики новгородские // Былины. М., 1957. с. 346
Янин В.Л. Я послал тебе бересту… М., 1975. с. 36

Янин В.Л. Я послал тебе бересту… М., 1975. с. 37
Янин В.Л. Я послал тебе бересту… М., 1975. с. 47-49
Янин В.Л. Я послал тебе бересту… М., 1975. с. 48
Медынцева А.А. Древнерусские надписи Новгородского Софийского собора 11-14 веков. М., 1978
Соболевский А.И. Славяно-русская палеография. Изд.2-е, СПб., 1908
Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. 11-13 вв. М., 1984

Основой любой древней культуры является письменность. Когда она зародилась на Руси? Долгое время существовало мнение, что письмо на Русь пришло вместе с христианством, с церковными книгами и молитвами. Однако согласиться с этим трудно. Есть свидетельство о существовании славянской письменности задолго до христианизации Руси. В 1949 г. советский археолог Д.В. Авдусин во время раскопок под Смоленском нашел глиняный сосуд, относящийся к началу X в., на котором было написано «горушна» (пряность). Это означало, что уже в это время в восточнославянской среде бытовало письмо, существовал алфавит. Об этом же говорит и свидетельство византийского дипломата и славянского просветителя Кирилла. Во время пребывания в Херсонесе в 60-е годы IX в. он познакомился с Евангелием, написанным славянскими буквами. В дальнейшем Кирилл и его брат Мефодий стали основоположниками славянской азбуки, которая, видимо, в какой-то части основывалась на принципах славянского письма, существовавшего у восточных, южных и западных славян задолго до их христианизации.

Надо вспомнить и о том, что договоры Руси с Византией, относящиеся к первой половине X в., имели «противени» - копии, также написанные на славянском языке. К этому времени относится существование толмачей-переводчиков и писцов, которые записывали речи послов на пергамент.

Христианизация Руси дала мощный толчок дальнейшему развитию письменности, грамотности. На Русь со времени Владимира стали приезжать церковные грамотеи, переводчики из Византии, Болгарии, Сербии. Появились, особенно в период правления Ярослава Мудрого и его сыновей, многочисленные переводы греческих и болгарских книг как церковного, так и светского содержания. Переводятся, в частности, византийские исторические сочинения, жизнеописания христианских святых. Эти переводы становились достоянием грамотных людей: их с удовольствием читали в княжеской, боярской, купеческой среде, в монастырях, церквах, где зародилось русское летописание. В XI в. получают распространение такие популярные переводные сочинения, как «Александрия», содержащее легенды и предания о жизни и подвигах Александра Македонского, «Девгениево деяние», являющееся переводом византийской эпической поэмы о подвигах воина Дигениса.

Таким образом, грамотный русский человек XI в. знал многое из того, чем располагала письменность и книжная культура Восточной Европы, Византии.

Кадры первых русских грамотеев, переписчиков, переводчиков формировались в школах, которые были открыты при церквах со времени Владимира I и Ярослава Мудрого, а позднее при монастырях. Есть немало свидетельств о широком развитии грамотности на Руси в XI-XII вв. Однако она была распространена в основном лишь в городской среде, особенно в кругу богатых горожан, княжеско-боярской верхушки, купечества, зажиточных ремесленников. В сельской местности, в дальних, глухих местах население было почти сплошь неграмотным.

С XI в. в богатых семьях стали учить грамоте не только мальчиков, но и девочек. Сестра Владимира Мономаха Янка, основательница женского монастыря в Киеве, создала в нем школу для обучения девочек.

Осталось и еще одно любопытное свидетельство о развитии грамотности на Руси: так называемые надписи граффити. Их выцарапывали на стенах церквей любители излить свою душу. Среди этих надписей размышления о жизни, жалобы, молитвы. Знаменитый Владимир Мономах, будучи еще молодым человеком, во время церковной службы, затерявшись в толпе таких же молодых князей, нацарапал на стене Софийского собора в Киеве «Ох тяжко мне» и подписался своим христианским именем «Василий».

С воцерковлением славян Киевской Руси потребность в грамотности крайне возросла. Для многочисленных открывающихся церквей для ведения богослужений по уставным книгам требовались люди, умеющие читать. Это был вопрос жизни и смерти христианской церкви на Русской земле.

Сам князь Владимир, крестивший Русь, грамоты не знал, а летописец называет его к тому же «невеждой» . Его крещеная дружина тоже отнюдь не была начитана в Святом Писании. А низы древнерусского общества - тем более. Первыми священнослужителями в древнем Киеве были греки, вывезенные Владимиром из Корсуни, и, по всей видимости, болгары, у которых к этому времени в большей мере были развиты церковное образование и книжность.

Русь нуждалась вместе с тем не только в грамотных, но также в просвещенных и образованных людях. В древнерусской культуре понимание «просвещенного человека» полностью совпадало с первоначальным смыслом слова «просвещенный», которое означало человека, освещенного светом Господнем. «Я есть свет мира, кто следует за мной, тот не будет пребывать во тьме, но будет иметь свет жизни» (Иоан. 8, 12). Евангельские слова Иисуса Христа были обращены и к апостолам, и ко всем следующим по пути христианства: «Вы есть соль земли…, вы есть свет мира» (Матф. 5, 13–14). В этой связи просветителем почитался тот, кто открывал язычникам истины христианского учения и активно способствовал распространению веры. Само слово «просвещение» на церковнославянском языке значит «крещение» .

А тот христианин, кто уверовал в Христово учение, постиг его суть и был начитан в «божественных книгах», считался образованным, то есть уподобившимся образу Христа.

В средневековой Руси овладение грамотой и письмом было истинно христианским деянием, за которым стояла твердая приверженность к новой вере. Научившись грамоте, человек из книг черпал только одно - христианское миропонимание: книг c другим содержанием не было.

Первые попытки открыть школу по обучению грамоте относятся еще ко времени князя Владимира. Но киевляне, по всей видимости, посчитали эту затею сомнительной и даже опасной. До нас дошло любопытнейшее летописное свидетельство, в котором автор проговаривается о подлинных трудностях распространения и христианства, и грамотности. В ту эпоху эти два процесса составляли одно целое. Когда князь Владимир распорядился «поимати», то есть насильственно схватить, «нарочитые чади» и отдать их на «учение книжное», то матери «плакали о них; ибо не утвердились еще они в вере и плакали о них как о мертвых» .

Не случайно в житиях святых согласно литературному канону всегда говорилось об обучении грамоте будущего подвижника Божьего как об одной из ступеней к святости. Постижение грамоты было подвигом христианина. Например, Сергию Радонежскому в отрочестве никак не давалась грамота, и уразуметь ее отроку было дано только Божественной силой через явление ангела. Это свидетельство о святости преподобного нашло свое место во всех редакциях «Жития Сергия Радонежского» и в его клейменных иконах.

Вместе с тем во всей домонгольской Руси неизвестно ни одной прогосударственной школы, инспирированной княжеской или церковной властями. Подобные учебные заведения, по логике вещей, должны были открываться там, где были грамотные и просвещенные люди - в монастырях или при соборах. В первую очередь, например, при Киево-Печерском монастыре, но эта обитель таковой школы не содержала, иначе о ней было бы упомянуто в «Киево-Печерском патерике». Источники молчат о подобных школах и при соборных храмах Киева, Чернигова, Новгорода и других стольных городов.

Об отсутствии в Древней Руси церковных школ официального, казенного характера можно утверждать, ссылаясь на «Устав» Владимира Святославовича, если его читать, так сказать, «от обратного». В «Уставе» разграничивалась юрисдикция княжеского суда и церковного. В 16-й статье содержится перечень различных церковных заведений, находящихся под митрополичьим патронатом: «больнице, гостиннице, странноприимнице» и прочее, но ни здесь, ни в других статьях документа ничего не говорится о школах . Более того, во всех источниковых материалах, относящихся к киевской эпохе, таких сведений нет.

Скорее всего, обучением занималось духовенство частным, домашним образом за определенную плату. Учить грамоте и держать у себя дома начальную школу вменялось священникам в обязанность еще по постановлению VI Вселенского собора (680–681). Неисключено, что помимо священников были частные школы грамотности, которые содержали все желающие. Обучение в таких домашних школах киевской эпохи состояло из научения письму, чтению, начальному арифметическому счету и основам христианского вероучения.

Обучение ребенка во многом зависело от доброй воли родителей. Таковым было учение, например, преподобного Феодосия Печерского, основателя и игумена крупнейшего древнерусского монастыря - Киево-Печерского. В его «Житии», составленном знаменитым Нестором, говорится, что, живя в захолустном городке Курске, он упросил свою мать, женщину благочестивую, но властную, отдать его на учение божественным книгам «единому от учитель» .

Учителями по большей части были приезжие греки и болгары, лишь потому, что именно они в это время составляли костяк грамотных людей страны.

Только во втором поколении христиан на Руси появляется небольшой слой людей, знающих грамоту. В первую очередь это были верхи общества. Известно, что сыновья князя Владимира - Борис и Глеб - уже читали Святое Писание. Другой княжеский сын, Ярослав Мудрый, даже пытался увеличить круг грамотных людей. Он предписал церковникам «по городам и иным местам» расширить обучение азбучной премудрости. «Поставляя попов и давая от богатств своих жалованье, веля им учить людей, потому что им поручено это Богом» , Ярослав распорядился собрать «от старост и поповских» 300 детей и «учить книгам». Князь стремился пополнить церковный клир за счет русских священников, а не приезжих из иных христианских стран, и решить еще одну актуальную задачу своего времени – укрепить отечественную Церковь.

У В.Н. Татищева есть упоминание, без ссылки на источник, об открытии при Андреевском монастыре в Киеве женской школы, где девиц обучали «писанию, також ремеслам, пению, швеннию и иным полезным им ремеслам». Но надо полагать, что и в это время наиболее распространенным было все-таки частное, индивидуальное обучение.

Подводя некоторые итоги, следует отметить, что на Руси становление христианства шло рука об руку с распространением грамотности, но не образования и просвещения как углубленных форм усвоения христианского учения. Показательно, что Древняя Русь не дала ни одного Отца церкви - общепринятого писателя-богослова, причисленного к лику святых. Крупнейший знаток русской церкви Е.Е. Голубинский не без полемической остроты писал: «Став народом христианским, мы вовсе не стали народом просвещенным. Просвещение было вводимо и введено к нам, но оно у нас не принялось и не привилось и почти тотчас же после введения совершенно бесследным образом исчезло. После сего просвещением нашим в период домонгольский было то же самое, что и во все последующее время старой Руси до Петра Великого, именно - при совершенном отсутствии всякого действительного просвещения или научного образования одна простая грамотность, одно простое умение читать..»

Основой многих известных европейских культур являются древнейшие письменные памятники. Поэтому вопрос о появлении первых письменных источников Древней Руси напрямую связан с проблемой возникновения письменности у восточных славян. До сих пор эта проблема остается дискуссионной, и в настоящее время существует две основных точки зрения на сей счет.

а) Одни историки и филологи (Ф. Буслаев, А. Востоков, А. Шахматов, Р. Скрынников) утверждали, что древнерусская письменность возникла параллельно с процессом официального Крещения Руси, когда и были созданы первые литературные и летописные памятники Древней Руси, в частности «Память и похвала» Иакова Мниха, «Слово о законе и благодати» пресвитера Илариона и другие.

б) Другие авторы (В. Истрин, Д. Лихачев, А. Рогов, П. Черных) указывали на то обстоятельство, что в настоящее время в распоряжении историков имеются неоспоримые свидетельства о существовании восточнославянской письменности задолго до Крещения Руси. Первое указание на это обстоятельство содержится в известном произведении Черноризца Храбра «О письменах» (IX-X вв.), который утверждал, что у древних славян были самобытные «черты» и «резы». Другое указание о существовании русской дохристианской письменности содержится в трактате «О ругских письменах» и в «Паннонском житии Кирилла-Константина», которые датируются первой половиной X в. Наконец, о несомненном существование письменности до Крещения Руси говорят и тексты мирных договоров, заключенных Олегом и Игорем с византийскими императорами в первой половине X в. Многие открытия советских археологов (Б. Рыбаков, Д. Авдусин), в частности, медные бляхи черниговских и тверских дружинных курганов и амфоры знаменитого гнёздовского могильника, которые датируют первой половиной X в., также доказывают, что письменность у восточных славян существовала задолго до Крещения Руси.

Надо обратить особое внимание на точку зрения профессора А.Г. Кузьмина, который совершенно справедливо писал, что спор о времени возникновении «русской письменности» во многом проистекал из того обстоятельства, что большинство специалистов знали только Киевскую Русь, в то время как реально существовали и другие государства русов, в частности, Русский каганат в Подонье, Ругиланды в Паннонии и Прибалтике и т. д.

Вопрос о времени создания полноценного древнеславянского алфавита до сих пор вызывает немало споров у историков и лингвистов. Как правило, его появление традиционно связывают с именами знаменитых «солунских братьев» Кирилла-Константина (827-869) и Мефодия (815-885), которые в 850-860-х гг. вели проповедь христианского вероучения в Хазарии, Болгарии, Моравии и Крыму. Вероятнее всего, именно тогда эти великие христианские миссионеры и создали две знаменитых азбуки - глаголицу и кириллицу, а также перевели на славянский язык несколько богослужебных книг.

Вопрос о времени появления этих двух алфавитов и их связи между собой до сих пор является предметом острых научных споров. Большинство славянских рукописей той поры были написаны и на глаголице, и на кириллице, поэтому определить, какой из этих алфавитов появился раньше, достаточно проблематично. В исторической литературе было высказано немало различных гипотез о славянских азбуках. Но суть всех этих споров и дискуссий заключается в том, какая из этих азбук была создана Кириллом.

1) Одни авторы (П. Лавров, Д. Лихачев) убеждены в том, что глаголица предшествовала появлению кириллицы, и первоначально именно на этом алфавите, который был создан Кириллом, были написаны первые богослужебные книги для славянского населения Моравии и Паннонии. Резкое отличие глаголицы от греческого уставного письма вынудило изменить написание многих букв, и через несколько десятков лет возник новый алфавит, получивший название кириллица, который и вытеснил из широкого употребления глаголицу.

2) Другие авторы (С. Бернштейн) полагают, что гораздо раньше появилась именно кириллица, в основе которой лежало византийское уставное литургическое письмо. Однако резкий протест немецкого духовенства Моравии и Паннонии против славяно-греческого письма заставил изменить характер написания букв, в результате чего появилась глаголица. Впоследствии, в конце IX в., когда значительно усилилось византийское влияние в Болгарии и начался расцвет славянской письменности, надобность в глаголице исчезла, и она, уступив место более легкой и изящной кириллице, превратилась в тайнопись, которой пользовались в России, Сербии, Болгарии и Хорватии вплоть до середины XVIII в.

Обе эти гипотезы исходят из той принципиальной посылки, что и кириллица, и глаголица возникли под непосредственным влиянием византийского «уставного письма», напрямую заимствуя из этого письма начертания многих своих букв. Однако целый ряд авторов (А. Кузьмин, А. Муравьев) утверждает, что глаголица возникла в результате развития неизвестного клинописного письма, которое было широко распространено среди подунайских, прикарпатских, причерноморских и моравских русов. Позднее именно на базе этого письма Кирилл и создал свою знаменитую кириллицу, которая стала своеобразным синтезом русского и славянского языка. Тогда же более сложная в своем начертании глаголица отошла на второй план, но долго сохранилась в виде тайнописи на границах славянского православного мира с католическим миром, т. е. в Западной Болгарии, Хорватии и Норике.

Вплоть до середины XIV в. все древнерусские рукописные произведения писались на пергаменте , который на Руси называли кожей, телятиной или харатьей. Пергамент представлял собой прекрасно обработанную шкуру овцы или теленка, производство которого возникло в малоазийском городе Пергаме, откуда и произошло название этого материала для рукописного письма. Техника производства пергамента была такова: сначала шкуру животного посыпали золой и поташом, затем ее тщательно очищали от мяса, шерсти и щетины, растирали мелом для обезжиривания и только потом выстругивали ножом и разглаживали пемзой. Первоначально весь пергамент привозили из Византии и ряда европейских государств, а в начале XIII в. на Руси было налажено собственное производство пергамента.

Все древнерусские рукописи писались только уставным письмом , для которого были характерны геометрическая графика букв, отсутствие их наклона и расстояния между отдельными словами в строке. Буквы, как правило, не выходили за линию строки, а сам лист разлиновывался и имел ровные и широкие поля по обеим сторонам листа.

При написании древнерусских рукописных книг и официальных документов использовали плотные и густые чернила, как правило, коричневатого или бурого оттенка . В основе приготовления этих чернил лежала химическая реакция между солями, железистыми и дубильными веществами, поскольку в естественную кислую среду, например, квас или кислые щи, клали ржавые железные изделия, древесную кору и камедь - клейкое растительного вещество. Затем эту смесь настаивали в теплом и темном месте, и после ее загустения использовали по назначению в качестве чернил. Кроме чернил, при создании рукописных книг использовали краски (киноварь, охру, лазурь), которыми рисовали заголовки и заглавные (титульные) буквы, а также разнообразные орнаментальные украшения. В качестве основных орудий письма использовали птичьи, как правило, гусиные перья , которые сначала размягчали в горячем песке, а затем оттачивали перочинным ножом и делали специальный желобок для чернил.

Согласно «Предварительному списку славяно-русских рукописей XI-XIV вв.» (1965) из 1493 учтенных рукописных книг того периода к эпохе Киевской Руси относятся 192 бесценных раритета. Традиционно самой древней русской рукописной книгой считается знаменитое «Остромирово Евангелие» (1057), написанное дьяконом Григорием для новгородского посадника Остромира. Правда, существует мнение (А. Кузьмин, В. Янин), что самыми древними рукописными книгами, дошедшими до наших дней, являются Новгородская «Псалтырь» конца X в. и «Путятина Минея», созданная в 1030-х гг.

«Остромирово Евангелие» представляло собой большой сборник разнообразных статей богословского, философского и этического характера, предназначенных для евангельского чтения по дням недели, начиная с Великой Пасхи. Рукопись этого шедевра древнерусской церковно-философской литературы была богато украшена миниатюрами, в том числе с изображением трех евангелистов Иоанна, Марка и Луки.

Следующими по времени создания стали два знаменитых «Изборника Святослава», написанные дьяконом Иоанном для великого киевского князя Святослава Ярославича в 1073-1076 гг. По мнению ряда авторов (А. Рогов), первый «Изборник» представлял собой перевод болгарского первоисточника, а второй был оригинальным (русским) произведением. Эти «Изборники» представляли собой сборники (патерики) различных нравоучительных статей и изречений, предназначенных для чтения княжеским и боярским отрокам, в частности «Апостольские уставы», «Слово того же Иоанна о верочитных книгах» и «Богословец от словес». Первый «Изборник» 1073 г., подобно «Остромирову Евангелию», был богато орнаментирован и украшен различными миниатюрами, а второй «Изборник» 1076 г., напротив, был внешне очень строг и предельно аскетичен.

От конца XI в. сохранилось еще несколько памятников религиозно-церковного содержания, в частности «Архангельское Евангелие» (1092) и три «Служебных Минеи», созданные в Новгороде в 1095-1097 гг. Позднее, в первой трети XII в. было создано еще много литературных, религиозно-церковных и нарративных памятников, большинство из которых, к сожалению, не сохранилось до наших дней. Среди уцелевших рукописей той поры следует назвать: 1) «Мстиславово Евангелие», написанное священником Алексой по поручению новгородского князя Мстислава Великого в 1115 г. для новгородской Благовещенской церкви на Городище, и 2) Княжескую грамоту Мстислава Великого - самый древний нарративный рукописный памятник Киевской Руси, которая была дарована им новгородскому Юрьеву монастырю в 1130 г.

Долгое время в исторической науке господствовало предвзятое убеждение, что письменность в Древней Руси была уделом только церковных иерархов и представителей высшей феодальной знати. В 1951 г. одна из сотрудниц знаменитой Новгородской археологической экспедиции профессора А.В. Арциховского нашла первую берестяную грамоту, которая блестяще опровергла это ложное убеждение. В настоящее время в Новгороде, Старой Руссе, Пскове, Ладоге, Смоленске, Витебске и других русских городах найдено более 1100 берестяных грамот, которые красноречиво свидетельствуют о достаточно широком распространении грамотности и письменности среди самых широких слоев посадского населения Древней Руси .

О широком распространении письменности в Древней Руси говорят и многие эпиграфические памятники, т. е. надписи, сделанные на камнях, металле, деревьях и других твердых материалах. К числу древнейших эпиграфических надписей относится надпись на знаменитом Тмутараканском камне, датированная 1068 г., которая была начертана в годы правления в Тмутаракани (Тамани) внука Ярослава Мудрого князя Глеба Святославича. Многочисленные надписи или граффити сохранились также на каменных крестах, деревянных пряслицах, гончарных изделиях и даже на стенах ряда знаменитых храмов и церквей.

Все эти хорошо известные факты лишний раз подтверждают, что на Руси было «бяше мнози » грамотных и образованных людей, многие из которых получили образование как частным образом, так и в стенах «государственных» школ. По мнению многих знатоков истории Древней Руси, в тот период было два основных типа учебных заведений: 1) церковные школы, созданные при крупнейших храмах и монастырях для подготовки церковнослужителей, где отроков и юношей обучали письму, чтению, богословию и песнопению, и 2) светские школы, где, помимо основных предметов, школярам преподавали риторику, грамматику и философию.

В настоящее время достоверно известно, что уже при Владимире Святом была создана первая мужская школа в Киеве, а при его сыне Ярославе Мудром школы для обучения княжеских и боярских отроков были открыты в Новгороде, Киеве и Чернигове. Тогда же, в первой половине XI в. были созданы первые женские школы, в частности, при Андреевском и Спасском монастырях в Киеве и Полоцке. Однако совершенно очевидно, что в тот период самой распространенной формой ученичества все же оставалось традиционное домашнее обучение.

Распространение грамотности на Руси сопровождалось и созданием первых библиотек . Самыми крупными хранилищами книг были Софийские соборы в Новгороде, Киеве и Полоцке, Киево-Печерский и Новгородский Юрьевский монастыри, а также частные собрания великих киевских князей Ярослава Мудрого и его сына Всеволода, галицкого князя Ярослава Осмомысла, княгинь Ефросиньи Полоцкой и Ефросиньи Суздальской, архимандрита Феодосия Печерского и митрополита Климента Смолятича.

Примечания

На эту тему можно ознакомится с книгой филолога Истрина 1100 лет славянской азбуки / Истрин В.А. М.: Наука, 1988. (Глава 4. Какая азбука была разработана Кириллом (Константином) и откуда появилась вторая славянская азбука)