Банк работ
Интересные факты из жизни ивана козлова. Иван Козлов. Биография. Козлов и Пушкин

Интересные факты из жизни ивана козлова. Иван Козлов. Биография. Козлов и Пушкин

Иван Иванович Козлов - русский поэт и переводчик. Его произведения известны не всем читателям, хотя сюжеты стихотворений интересны и загадочны, как и его биография.

Происхождение поэта

Иван Иванович Козлов родился одиннадцатого апреля 1779 года в Москве. Его род был не только дворянским, но и старинным. Иван Иванович по отцовской линии был внуком сенатора. Кстати, отец поэта, Иван Иванович, служил при дворе статским советником. Мать, Анна Аполлоновна, в девичестве носила фамилию Хомутова и была родной тетей известного казачьего атамана.

Несмотря на то что воспитанием Ивана Козлова занималась мама, а обучение наукам он получил домашнее, поэт был разносторонне развитой личностью, и все современники отмечали его прекрасное образование.

Военная служба

Будущий поэт Иван Иванович Козлов, едва ему исполнилось пять лет, был зачислен на воинскую службу. В октябре 1784 года он имел звание сержанта известного Измайловского полка, куда зачисляли только состоятельных дворян. А уже в феврале 1795 года, когда молодому поэту шел шестнадцатый год, он был переведен в новый чин - прапорщика.

Затем была служба в лейб-гвардии, которая длилась три года. После этого поэт Иван Иванович Козлов заслуженно вышел в отставку.

Гражданская служба

В 1798 году поэт Козлов Иван Иванович поступил на имея должность губернского секретаря. Но уже через несколько месяцев, достойно проявив себя, был переведен в коллежские асессоры и даже за особые успехи зачислен в канцелярию Петра Лопухина. Через год последовала служба в герольдии.

Через восемь лет пришло новое назначение: Ивана Козлова переводят в канцелярию главнокомандующего Тутолмина, которая находилась в столице. И уже вскоре на новом месте, проявляя усердие и необычную образованность, поэт смог получить чин надворного советника.

Война 1812 года внесла в жизнь Ивана Ивановича много изменений. Так, в течение нескольких месяцев он работает в комитете, цель которого - собрать и создать мощную московскую военную силу, а также подготовить ее к военным действиям с Наполеоном.

Но за три дня до того, как Наполеон должен был войти в столицу, Иван Козлов с другими своими сослуживцами-чиновниками был уволен. Понимая, что нужно спасать семью, он покидает Москву и уезжает к родственникам матери в Рыбинск. Но даже после окончания войны с французами не возвращается в Москву.

Теперь местом проживания для себя и своей семьи он избирает Санкт-Петербург. Вскоре Иван Иванович получает назначение на службу. В конце июля 1813 года талантливый поэт Иван Козлов начинает служить в государственном Департаменте имуществ, где он назначается на должность помощника градоначальника. А уже в октябре 1814 года он получает новый чин - коллежского чиновника. Но неожиданная болезнь лишила его возможности дальше строить свою государственную карьеру.

Литературная деятельность

Иван Иванович Козлов, стихи которого выразительны и прекрасны, в 1818 году неожиданно заболевает. Паралич лишает его возможности двигаться, и поэт прекращает государственную службу. Но сдаваться он не желает и решает посвятить себя литературной работе. Но уже к концу 1819 года он постепенно начинает слепнуть и совсем теряет зрение в 1821 году.

Иван Иванович начинает усердно заниматься переводами. Он знал много языков, среди которых французский, немецкий, итальянский, английский и другие. Он делает переводы лучших литературных сочинений на эти языки. Начинает с произведений и первым произведением, которое появилось в печати, стало стихотворение Жуковского «Светлана». А вскоре появились и его собственные стихотворения: «К Светлане», «Чернец», «Поэту Жуковскому».

Поэт был лично знаком с Василием Жуковским, Александром Пушкиным, Иваном Тургеневым и другими выдающимися образованными людьми того времени.

Стихи Ивана Козлова пользуются популярностью, и слава, наконец, приходит к заболевшему поэту. Современники вспоминали, что Иван Иванович, несмотря на то что находился в инвалидном кресле, всегда держался мужественно и открыто. Все его окружение отмечало: одевался поэт, при том что он был слеп и практически неподвижен, всегда элегантно и модно.

Но особо отмечали современники беседы с ним, поскольку он всегда говорил так, что его хотелось слушать, не перебивая, задержав дыхание и восхищаясь каждым словом. Кроме этого, он прекрасно и выразительно читал стихи поэтов Европы. И никто не мог догадаться, глядя на этого вдохновленного поэзией человека, что ночью его мучили жестокие и постоянные боли.

Личная жизнь

Женился Иван Иванович Козлов, биография которого интересна и насыщена событиями, в 1809 году. Его супругой стала Софья Андреевна Давыдова, которая была дочерью бригадира. В этом браке у талантливого поэта рождается двое детей: сын и дочь. О судьбе Ивана и Александры ничего неизвестно.

Умер знаменитый поэт девятнадцатого века Иван Иванович Козлов тридцатого января 1840 года.

Козлов, Иван Иванович

Поэт, род. 11-го апреля 1779 г. в Москве, ум. 30 января 1840 г. Тело его погребено на Тихвинском кладбище в Александро-Невской лавре, где возле него похоронен впоследствии друг и покровитель его В. А. Жуковский. Отец его - довольно известный в царствование Екатерины II, генерал-рекетмейстер Иван Иванович Козлов. Фамилия Козлова принадлежала к высшему московскому обществу, и И. И. Козлов-сын блестящим образом начал свою служебную карьеру. На шестом году от роду он был зачислен сержантом в Измайловский полк, а на шестнадцатом (в 1795 г.) был производен в прапорщики, но через три года уже перешел "к штатским делам", с переименованием сначала в губернские секретари; в том же году был произведен в коллежские асессоры, с назначением в канцелярию генерал-прокурора, а затем в герольдию и наконец (с 1807 г.) в канцелярию Московского главнокомандующего, где получил чин надворного советника. В 1812 г. Козлов состоял членом комитета для образования Московского ополчения и был уволен в отставку за три дня до вступления французов в Москву, когда с семьей своей переселился в Рыбинск. После изгнания неприятеля из России Козлов поступил на службу в департамент государственных имуществ, где через два года (в 1814) получил чин коллежского советника; но вскоре служебная карьера его прекратилась: в 1818 г. удар паралича отнял у него сначала ноги и расстроил нервную систему, затем он стал постепенно терять зрение и в 1821 г. совершенно ослеп. Еще в 1809 г. Козлов женился на дочери бригадира С. А. Давыдовой и в семейной жизни, а также в тесной дружбе с Жуковским, с которым сблизился в московском обществе, несчастный поэт нашел нравственную поддержку в своем великом горе. Благодаря матери своей, рожденной Хомутовой, он получил весьма хорошее образование и, обладая замечательным умом и удивительной памятью, в своем печальном положении находил утешение в продолжении самообразования. Отлично описал в коротких словах слепца-Козлова Жуковский. "Слепой, неподвижный, пишет он, и беспрестанно страждущий, но глубоко проникнутый смирением христианским, он переносил бедственную свою участь с терпением удивительным, и Божий промысл, пославший ему тяжкое испытание, даровал ему в то же время и великую отраду: поразив его болезнью, разлучившей его навсегда с внешним миром и со всеми его радостями, столь нам изменяющими, открыл он помраченному взору его весь внутренний разнообразный и неизменный мир поэзии, озаренный верой, очищенный страданием". "Имея память необыкновенную (великое счастье для слепого), Козлов сохранил в глубине души все свое прошедшее; он жил им в настоящем и до последней минуты сберег всю свежесть и теплоту любящего сердца. Несчастье сделало его поэтом и годы страдания были самыми деятельными ума его. Знавши прежде совершенно французский и итальянский языки, он уже на одре болезни, лишенный зрения, научился по-английски и по-немецки, и все, что прочитал он на сих языках, осталось врезанным в его памяти: он знал наизусть всего Байрона, все поэмы Вальтер-Скота, лучшие места из Шекспира, также как прежде всего Расина, Тасса и главные места из Данта. Но лучшим и самым постоянным утешением страдальческой его жизни было то, что он с такой верностью мог читать и все евангелие, и все наши молитвы. Таким образом, его жизнь, физически разрушенная, при беспрестанном, часто мучительном, чувстве болезни, была разделена между религией и поэзией, которые целебным своим вдохновением заговаривали в нем и душевные скорби, и телесные муки. Но он не был чужд и обыкновенной ежедневной жизни: все, что делалось в свете, возбуждало его участие - и он нередко заботился о внешнем мире с каким-то ребяческим любопытством. С той самой поры, в которую паралич лишил его ног и зрения, физические страдания не только не умолкали, но, беспрестанно усиливаясь, в последнее время нередко доходили до крайней степени; они, однако, почти не имели влияния на его душу, которая всегда их побеждала, а в промежутках спокойствия действовала с юношескою свежестью. Только дней за десять до смерти сильные страдания успокоились, но вместе с тем, казалось, заснула и душа. Смерть подошла к нему тихим шагом; он забылся на руках ее, и жизнь его кончилась неприметно".

Первое стихотворение Козлова "К Светлане" появилось в печати в 1821 г. в журнале "Сын Отечества" (№ 44), и с этого же времени стали появляться в журналах его мелкие стихотворения, но славу свою Козлов составил поэмой "Чернец", появившейся в печати отдельным изданием в 1825 г.; одна глава ее (Х-я) была напечатана в 1823 г. в "Новостях Литературы" под заглавием "Возвращение на родину"; впрочем, еще до печати она разошлась в многочисленных рукописях по всей России. "Чернец" произвел сильное впечатление на современных читателей и ставился ими наряду с поэмами Пушкина. Последний также высоко ценил его: - получив от автора экземпляр поэмы с неизвестной нам надписью, он писал своему брату Л. С. Пушкину из с. Михайловского: "Подпись слепого поэта тронула меня несказанно. Повесть его прелесть, а "хотел простить, - простить не мог" достойно Байрона. Видение, конец прекрасны. Послание (послание к В. А. Жуковскому), может быть, лучше поэмы - по крайней мере ужасное место, где поэт описывает свое затмение, останется вечным образцом мучительной поэзии. Хочется отвечать ему стихами, если успею, пошлю их с этим письмом". Тогда же Пушкин написал стихотворение "Козлову - по получении от него поэмы Чернец", которое и было напечатано в следующем 1826 г. в "Собрании стихотворений А. С. Пушкина". Лучшая и вполне справедливая оценка первой поэмы Козлова сделана Белинским. "Слава Козлова, говорит он, была создана "Чернецом". Несколько лет эта поэма ходила в рукописи по всей России, прежде чем была напечатана; она взяла обильную и полную дань слез с прекрасных глаз, ее знали наизусть и мужчины. "Чернец" возбуждал в публике не меньший интерес, как и первые поэмы Пушкина, с той разницей, что его совершенно понимали; он был в уровень со всеми натурами, всеми чувствами и понятиями, был по плечу всякому образованию. Это второй пример в нашей литературе после "Бедной Лизы" Карамзина. "Чернец" был для двадцатых годов настоящего столетия тем же самым, чем была "Бедная Лиза" для девятидесятых годов прошедшего и первых нынешнего века. Каждое из этих произведений прибавило много единиц к сумме читающей публики и пробудило не одну душу, дремавшую в прозе продолжительной жизни. Блестящий успех при самом появлении их и скорый конец - совершенно одинаковы, ибо, повторяем, оба эти произведения совершенно одного рода и одинакового достоинства. Содержание "Чернеца" напоминает собой содержание Байронова "Гяура", есть общее между ними и в самом изложении. Но это сходство чисто внешнее: "Гяур" не отражается в "Чернеце" даже и как солнце в малой капле воды, хотя "Чернец" и есть явное подражание "Гяура". - Причина этого заключается сколько в степени талантов обоих певцов, столько и в разности их духовных натур. "Чернец" полон чувства, насквозь проникнут чувством - и вот причина его огромного, хотя и мгновенного успеха. Но это чувство только тепло, не глубоко, не сильно, не всеобъемлюще. Страдания чернеца возбуждают в нас сострадание к нему, а его терпение привлекает к нему наше расположение, но не больше. Покорность воле Провидения - великое явление в сфере духа; но есть бесконечная разница между самоотречением голубя, по натуре своей неспособного к отчаянию, и между самоотречением льва, по натуре своей способного пасть жертвой собственных сил: самоотречение первого только неизбежное следствие несчастья, но самоотречение второго - великая победа, светлое торжество духа над страстями, разумности над чувственностью. Тем не менее, страдания чернеца, высказанные прекрасными стихами, дышащими теплотой чувства, пленяли публику и возложили миртовый венок на голову слепого поэта. Собственное положение автора еще более возвысило цену этого произведения. Он сам любил его перед всеми своими созданиями". - Трудно что либо прибавить к этим строкам Белинского: - они вполне характеризуют поэму Козлова и объясняют ее значение и причину успеха. Вслед за "Чернецом" появились еще две поемы слепого поэта: "Княгиня Наталья Долгорукая" (в 1828 г.) и "Безумная" (в 1830 г.), но обе они своими достоинствами значительно уступают первой. Козлов как бы высказался весь в первом своем большом произведении. По содержанию своему названные поэмы повторяют основной мотив "Чернеца"; сравнительно с объемом в них очень мало внутреннего содержания; изложение их растянуто, поэтому они несколько скучны. В частности в них есть прекрасные, по преимуществу лирические места; но в общем обе лишены художественной истины, не говоря уже об исторической правде (в Наталии Долгорукой) и бытовой (в Безумной). По замечанию Белинского в последней "героиня - немка в овчинном тулупе, а не русская деревенская девка". Поэтому совершенно понятно, что поэмы эти имели гораздо меньший успех в читающей публике, чем "Чернец".

Положительным поэтическим достоинством обладают мелкие, лирические стихотворения Козлова. Основной характер их субъективность. Проникнутые глубоким чувством, они представляют полное выражение скорбной души поэта: таинство страдания, покорность воле провидения, надежду на лучшую жизнь за гробом и при этом тихое уныние и постоянную грусть. Выше было указано, какое сильное впечатление произвело на Пушкина "Послание к Жуковскому", в котором поэт описывает свое затмение. Понятно, что к этому мотиву, подавленный своим неотвратимым горем, Козлов возвращался очень часто. Он не мог его забыть и, вспоминая былое, невольно сравнивал его с печальным настоящим. Он изображает последнее в "Посвящении" к "Чернецу", в стихотворениях "К Светлане" и к "Вальтеру Скотту", "Графине Потоцкой" и др. Но вместе с этим основным мотивом в стихотворениях Козлова являются и прелестные картины природы и изображения сцен радостной жизни - таковы "Венецианская ночь", "К Италии", "К Н. И. Гнедичу", "Стансы на Кавказ и Крым" и многие другие. Странной является для слепого поэта верность изображаемых им картин природы, яркость красок его описаний, но дело в том, что богатая память поэта удержала навсегда впечатления его "зрячего" периода жизни, а сильное воображение давало возможность их комбинировать, усиливать и видоизменять; у поэта слепца старые впечатления не заслоняются новыми и, постоянно возобновляемые памятью, они являются в своей полной яркости и свежести. При этом следует обратить внимание еще на одно характернее обстоятельство, составляющее существенную черту его литературной деятельности. Значительное число мелких оригинальных произведений Козлова совершенно чужды русской жизни и вообще России. Стихотворения "На погребение английского генерала сэра Джона Мура", "Венецианская ночь", "К Италии", "К Альпам", "Пленный грек в темнице" и очень многие другие по своему содержанию относятся к странам, которых поэт никогда не видел и не соприкасался с ними непосредственно; но он, даже помимо своего печального положения, почти совершенно лишавшего его возможности постоянно воспринимать новые впечатления окружающей его природы и среды, подобно своим современникам, главным образом питал свой ум и воображение произведениями иностранной литературы, представлявшей, особенно в то время, несравненно более художественного материала, чем русская. Козлов сроднился с изученными им поэтами; мир их произведений им был как бы усвоен, и изображенные ими картины вызывали в его воображении новые, как бы их дополняющие и в сущности с ними однородные. Припомним еще, что целая половина литературной деятельности поэта посвящена переводам. Первое место между поэтами, которых переводил Козлов, занимает Байрон. Время его литературной деятельности совпадает с полным развитием байронизма в русской литературе. Английским поэтом увлекались и переводили его люди с таким большим талантом, как напр. Жуковский, несмотря на то, что Байрон по характеру своей поэзии не имел ничего общего со своим переводчиком; мировоззрение первого было весьма далеко от идеала второго. Посетив в 1833 г. Шильон, Кларан и Веве, Жуковский пишет Козлову: "Эти имена напомнят тебе и Руссо, и Юлию, и Байрона. Для меня красноречивы только следы последнего... Для великой здешней природы, для страстей человеческих Руссо не имел ничего, кроме блестящей декламации: он был в свое время лучезарный метеор, но этот метеор лопнул и исчез. Байрон - другое дело: многие страницы его вечны. Но и в нем есть что-то ужасающее душу. Он не принадлежит к поэтам утешителям жизни. Что такое истинная поэзия? Откровение Божественное произошло от Бога к человеку и облагородило здешний свет, прибавив к нему вечность. Откровение поэзии происходит в самом человеке и облагораживает здешнюю жизнь в здешних ее пределах. Поэзия Байрона не выдерживает этой поверки". Также как Жуковскому, миросозерцание британского поэта было совершенно чуждо и Козлову, но он выбирал для перевода только то, что более соответствовало эго характеру, так что и в переводах не только Байрона, но вообще иностранных поэтов оставался, подобно своему другу и учителю Жуковскому, вполне субъективным. Помимо стихотворений Байрона и сама личность поэта, его судьба сильно занимала Козлова, как мы видим из его небольшой поэмы "Байрон", посвященной Пушкину. Произведение это, по замечанию Белинского "есть апофеоз всей жизни Байрона; в целом она не выдержана, но отличается поэтическими частностями". К этому следует прибавить, что в ней Байрон изображен крайне односторонне: у Козлова на первый план выставлена грусть, тоска английского поэта и совершенно скрыт резкий протест, горделивое презрение его к виновникам, часто воображаемым, его несчастий. Всех пьес, переведенных Козловым из Байрона, восемнадцать, в числе их переведена вполне одна большая поэма "Невеста Абидосская", но перевод представляет только бледную копию оригинала; главный его недостаток растянутость: один стих Байрона переводится двумя, а иногда даже тремя стихами; остальные пьесы представляют отрывки из больших поэм: "Чальд Гарольда", "Дон Жуана", "Гяура", " Корсара", или же мелкие лирические стихотворения. Одно из последних особенно удачно и до сих пор может служить образцом художественных пореводов иностранных поэтов; это стихотворение "Прости" (Fare thee well, and if for ever...), написанное Байроном к его жене, вслед за разлукой с нею. Кроме Байрона, Козлов переводил еще и других английских поэтов: у него есть несколько переводов из Томаса Мура, два из Вордсворта, один из Вальтера Скотта. С французского им переведено несколько стихотворений Андрея Шенье, Ламартина и Беранже, но гораздо более с итальянского - три сонета и стихотворение Петрарки, несколько отрывков из Тассова "Освобожденного Иерусалима", и по одному из "Неистоваго Орланда" и Дантовой "Божественной комедии", кроме того, несколько стихотворений современных Козлову малоизвестных итальянских поэтов. С немецкого Козлов переводил очень мало: всего по одному стихотворению Шиллера и Гете, причем перевод стихотворения "Радость" - более подражание, чем перевод. Для своего времени Козлов оказал большую услугу русской литературе первым переводом "Крымских сонетов" Мицкевича. Впрочем, как переводчик Козлов, несмотря на относительное достоинство в частностях, вообще не удовлетворяет требованиям сколько-нибудь строгой критики: он вообще свободно отступает от оригинала; местами, где текст подлинника рисовал в воображении переводчика поэтический образ - он осуществлял его в сжатой картинной форме и впечатление перевода не уступало впечатлению подлинника, по большей частью сжатость выражений подлинника совершенно пропадала в переводе; желая передать вполне содержание оригинала, переводчик становился многословным, растянутым. Всего более это заметно в переводах сонетов Мицкевича: передавая один стих польского поэта двумя и даже тремя собственными стихами, Козлов в некоторых из своих переводов разрушил совершенно форму сонета, хотя местами и превосходно передал чудные изображения крымской природы. Стихотворения Козлова в довольно полном собрании были изданы в двух томах, вскоре после смерти автора, Жуковским - "Собрание стихотворений Козлова", третье издание, С.-Петербург, 1840. При жизни автора было два издания в одном томе в 1828 г. и в двух томах к 1832-1833 годах. Последнее лучшее издание в приложении к журналу "Нива" за июль 1892 г.: "Полное собрание сочинений И. И. Козлова. Издание исправленное и значительно дополненное Арс. И. Введенским. С биографическим очерком и портретом, гравированным на стали Ф. Брокгаузом в Лейпциге. СПб. 1892 г.".

В. Яковлев.

{Половцов}

Козлов, Иван Иванович

Талантливый поэт пушкинской эпохи. Род. в Москве 11 апреля 1779 г.; по происхождению принадлежал к высшему московскому обществу: отец его был статс-секретарем Екатерины II, мать из старого рода Хомутовых. 5-ти лет мальчик был записан на военную службу - сержантом в лейб-гвардии Измайловский полк и уже в 1795 г. произведен в прапорщики. В 1798 г. К. перешел на гражданскую службу и числился сперва при канцелярии генерал-прокурора, потом в герольдии и, наконец, в канцелярии московского главнокомандующего Тутолмина. В 1809 г. К. женился на дочери бригадира С. А. Давыдовой. Незадолго до этого он сошелся с Жуковским, и это знакомство скоро превратилось в горячую и прочную дружбу. В 1812 г. К. работал в комитете для образования московского ополчения. После изгнания французов из России К. поехал в СПб., где вступил на службу в департамент государственных имуществ. В 1818 г. с К. случилось несчастье, перевернувшее всю его жизнь и способствовавшее тому, что он сделался поэтом; паралич лишил его ног, а затем стало ухудшаться зрение, и в 1821 г. он окончательно ослеп. Но К. не впал в безысходное отчаяние; он нашел в себе силы примириться с несчастьем. К. по свидетельству Жуковского, "переносил бедственную свою участь с терпением удивительным - и Божий Промысел, пославший ему тяжкое испытание, даровал ему в то же время и великую отраду: поразив его болезнью, разлучившей его навсегда с внешним миром и со всеми его радостями, столь нам изменяющими, открыл он помраченному взору его весь внутренний, разнообразный и неизменчивый мир поэзии, озаренный верой, очищенный страданием". Зная французский и итальянский языки с детства, К., уже слепой, изучил английский, немецкий и польский языки. Притом он обладал феноменальной памятью, еще сильнее развившейся во время болезни: "он знал", говорит Жуковский, "наизусть всего Байрона, все поэмы Вальтер Скотта, лучшие места из Шекспира, также как прежде - всего Расина, Тасса и главные места из Данте"; наконец, он знал наизусть все Евангелие. Таким образом, жизнь его была разделена "между религией и поэзией". "Но он не был чужд и обыкновенной ежедневной жизни: все, что делалось в свете, возбуждало его участие - и он нередко заботился о внешнем мире с каким-то ребяческим любопытством". Утешением К. служило и то, с каким сострадательным вниманием к нему относились, помимо Жуковского, и все остальные корифеи тогдашней поэзии, начиная с Пушкина. Сам он выступил в печати в 1821 г., - именно тогда, когда лишился зрения, - стихотворением "К Светлане". Затем последовал целый ряд крупных и мелких произведений, которые слепой поэт обыкновенно диктовал своей дочери. В 1824 г. появился его "Чернец", в 1826 г. - "Невеста Абидосская" Байрона, в 1828 г. - "Княгиня Наталия Борисовна Долгорукая" и книжка "Стихотворений", в 1829 г. - "Крымские сонеты" Мицкевича и подражание Бернсу: "Сельский субботний вечер в Шотландии", в 1830 г. - "Безумная". Лишенный зрения, в параличе и среди постоянных физических страданий, К. прожил почти 20 лет: он скончался 30 января 1840 г. Могила его находится на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры, рядом с могилой Жуковского, который вместе с дружбой передал К. и настроение своей поэзии. Ни к кому К. не стоит так близко в литературе, как к Жуковскому. Но К. не был рабским подражателем Жуковского: то, что у последнего является основой поэзии, у К. - только тон ее. Некоторая разница есть и в симпатиях обоих поэтов: Жуковский преимущественно предан Шиллеру и Гете, душа К. лежит к английской поэзии; но оба они много переводят, и как переводчики заслуживают едва ли не большей признательности, чем в качестве оригинальных поэтов. В К. многие критики усматривают первое проявление русского байронизма. Но едва ли его "Чернец", над страницами которого современники и особенно современницы обливались слезами, которому даже Пушкин внимал "в слезах восторга", может быть назван отражением байроновской поэзии. Здесь нет мрачного и грозного титанизма байроновских героев: герой К. все "плакал да молился" - по своей законной жене, и преступление его, которое он искупает искренним раскаянием, не могло бы вызвать кары в гуманном суде. Об остальных поэмах К. и говорить нечего. В них скорее отражение недавнего сентиментализма, которым общество еще не переболело, почему "Чернец" и встретил такой успех, обеспеченный притом и самой участью поэта. Правда, К. много переводил из Байрона; но самый характер переведенных отрывков свидетельствует, что основа поэзии Байрона была далека К., и притом, переводы эти так далеки от подлинника, что в них без надлежащей отметки нельзя было бы и признать байроновских стихотворений. Сердце К. лежало к английским идилликам, вроде Вордсворта, Бернса, меланхолическим элегикам, вроде Мура, Мильвуа. В таком духе он выбирал стихотворения и других поэтов: Ламартина, Шатобриана, Шенье, Гросси, Манцони, Петрарки и др. И среди этих переводов есть несколько образцовых, которые всем известны по хрестоматиям: "Вечерний звон" Мура, "Нас семеро" Вордсворта, "Молодая узница" Шенье, "Плач Ярославны" из "Слова о Полку Игореве" и т.д. Насколько К. умел и сам проникаться чужеземной поэзией свидетельствует его стихотворение "На погребение английского генерала сира Джона Мура". Несмотря на слепоту, К. тонко чувствовал природу, и особенно те моменты, когда ее жизнь лишается напряженности, когда необходимо чуткое сердце, чтобы расслышать биение пульса этой жизни. Такое настроение передает лучшее стихотворение К. - "Венецианская ночь". Что он вообще понимал красоты природы - видно и из прекрасного перевода крымских сонетов Мицкевича.

О К. см.: сочинения Жуковского, Белинского. Сочинения его издавались в 1833, 1840, 1855 гг.; наиболее полное собрание сочинений К. издано под редакцией Арс. И. Введенского, в 1892 г. А. Ф. Марксом.

М. Мазаев.

{Брокгауз}

Козлов, Иван Иванович

Поэт. Происходил из рядов знатного, но разоряющегося дворянства (сын статс-секретаря). Служил на военной, затем на гражданской службе. В возрасте около сорока лет был разбит параличом, лишившим его ног, через три года совершенно ослеп. Год потери зрения был годом начала лит-ой деятельности К.: в 1821 появляется в печати первое его стихотворение "К Светлане".

Через некоторое время получает широкую известность распространяющаяся в списках романтическая поэма "Чернец", опубликование которой в 1824 вызвало приветственное стихотворение Пушкина и сопровождалось шумным успехом. Помимо еще двух поэм и большого количества лирических стихотворений перу К. принадлежат многочисленные переводы с английского, французского, итальянского и польского яз., из них некоторые стали классическими ("Вечерний звон", "Не бил барабан" и др.).

В социально-экономическом бытии К. новые буржуазно-капиталистические воздействия (профессиональное занятие литературой) соединяются со старой классово-дворянской системой (пенсия, "меценатство" двора и знати). Это определяет двойственность его идеологии, в которой сочувствие побежденным, "полумертвым" декабристам уживается с резким политическим консерватизмом, и особый характер его стилевой манеры. В поэзии К. новые "романтические" веяния, идущие от молодого Пушкина, сочетаются не только с влиянием "умиротворенной" музы Жуковского, - поэта ему особенно близкого, - но и с "сентиментальными" традициями Карамзина. Излюбленные жанры К. - баллада и романтическая поэма. К. является одним из первых энергичных проводников влияния на русскую литературу творчества Байрона (переводы из Байрона, "байронические" поэмы). Однако, заимствуя у Байрона пышную и траурную патетику "страданий" и "страстей", К. вычитывает в его творчестве кроткие слова надежды и примирения. Вместе с поколением декабристов он поет в своих стихах "вольность", "дивную свободу" ("Пленный грек в темнице" и др.), но в контексте его творчества эти понятия лишены какой бы то ни было политической заостренности. Свой перевод "Невесты Абидосской" Байрона - героического апофеоза восстания против законных властей "разбойника" Селима - он посвящает жене Николая I, императрице Александре Феодоровне, в посвятительном предисловии приветствуя разгром царем декабристов, как "спасенье алтарей, России и державы". Личная трагическая судьба определила собой монотонную тематику поэзии К. с преобладающими в ней мотивами крушения несбывшейся любовной идиллии, настойчиво повторяющимися образами сходящих с ума невест, женихов, умирающих в день свадьбы, и т. п. Однако и тут К. находит примирение в духе Карамзина и Жуковского. "Байронические" поэмы К. оказали значительное влияние на молодого Лермонтова.

II. Белинский В., Собр. стихотворений Козлова (см. в Собр. сочин.); Тpуш К., Очерк литературной деятельности Козлова, М., 1899; Селиванов И., Мое знакомство с Козловым, "Русский архив", 1903, XII; Грот К. Я., К биографии, творениям и переписке И. И. Козлова, "Известия Отд. русск. яз и словесности Акад. наук", т. IX, СПб., 1904, II, и т. XI, СПб., 1906, І; Айхенвальд Ю., И. И. Козлов, в изд. "История русской литературы XIX в.", изд. т-ва "Мир", т. I, кн. 1; Розанов И. II., Русская лирика, M., 1914 (перепечатано в его книге "Поэты двадцатых годов XIX в.", М., 1925); Hейман Б. В., Отражение поэзии Козлова в творчестве Лермонтова, "Известия Отд. русск. яз. и словесности Акад. наук", т. XIX, СПб., 1914, I; Данилов H. M., И. И. Козлов, там же, т. XIX, СПб., 1914, II. Его же, Материалы для полного собр. сочин. И. И. Козлова, там же, т. XX, СПб., 1915, II, и т. XXII, СПб., 1917, II; Спиридонов В., И. И. Козлов, I. Козлов и критика 50-х гг., 1922 (с приложением впервые публикуемой ст. Ап. Григорьева о Козлове по поводу выхода в свет стихотворений последнего в изд. 1855); Cб. "Sertum bibliologicum", II., П., 1922.

III. Mезьер А.В., Русская словесность с XI по XIX стол. включительно, ч. II, СПб., 1902; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, Л., 1924.

Д. Благой.

Отец его - довольно известный в царствование Екатерины II, генерал-рекетмейстер Иван Иванович Козлов.

Фамилия Козлова принадлежала к высшему московскому обществу, и И. И. Козлов-сын блестящим образом начал свою служебную карьеру.

На шестом году от роду он был зачислен сержантом в Измайловский полк, а на шестнадцатом (в 1795 г.) был производен в прапорщики, но через три года уже перешел "к штатским делам", с переименованием сначала в губернские секретари; в том же году был произведен в коллежские асессоры, с назначением в канцелярию генерал-прокурора, а затем в герольдию и наконец (с 1807 г.) в канцелярию Московского главнокомандующего, где получил чин надворного советника.

В 1812 г. Козлов состоял членом комитета для образования Московского ополчения и был уволен в отставку за три дня до вступления французов в Москву, когда с семьей своей переселился в Рыбинск.

После изгнания неприятеля из России Козлов поступил на службу в департамент государственных имуществ, где через два года (в 1814) получил чин коллежского советника; но вскоре служебная карьера его прекратилась: в 1818 г. удар паралича отнял у него сначала ноги и расстроил нервную систему, затем он стал постепенно терять зрение и в 1821 г. совершенно ослеп. Еще в 1809 г. Козлов женился на дочери бригадира С. А. Давыдовой и в семейной жизни, а также в тесной дружбе с Жуковским, с которым сблизился в московском обществе, несчастный поэт нашел нравственную поддержку в своем великом горе. Благодаря матери своей, рожденной Хомутовой, он получил весьма хорошее образование и, обладая замечательным умом и удивительной памятью, в своем печальном положении находил утешение в продолжении самообразования.

Отлично описал в коротких словах слепца-Козлова Жуковский. "Слепой, неподвижный, пишет он, и беспрестанно страждущий, но глубоко проникнутый смирением христианским, он переносил бедственную свою участь с терпением удивительным, и Божий промысл, пославший ему тяжкое испытание, даровал ему в то же время и великую отраду: поразив его болезнью, разлучившей его навсегда с внешним миром и со всеми его радостями, столь нам изменяющими, открыл он помраченному взору его весь внутренний разнообразный и неизменный мир поэзии, озаренный верой, очищенный страданием". "Имея память необыкновенную (великое счастье для слепого), Козлов сохранил в глубине души все свое прошедшее; он жил им в настоящем и до последней минуты сберег всю свежесть и теплоту любящего сердца.

Несчастье сделало его поэтом и годы страдания были самыми деятельными ума его. Знавши прежде совершенно французский и итальянский языки, он уже на одре болезни, лишенный зрения, научился по-английски и по-немецки, и все, что прочитал он на сих языках, осталось врезанным в его памяти: он знал наизусть всего Байрона, все поэмы Вальтер-Скота, лучшие места из Шекспира, также как прежде всего Расина, Тасса и главные места из Данта. Но лучшим и самым постоянным утешением страдальческой его жизни было то, что он с такой верностью мог читать и все евангелие, и все наши молитвы.

Таким образом, его жизнь, физически разрушенная, при беспрестанном, часто мучительном, чувстве болезни, была разделена между религией и поэзией, которые целебным своим вдохновением заговаривали в нем и душевные скорби, и телесные муки. Но он не был чужд и обыкновенной ежедневной жизни: все, что делалось в свете, возбуждало его участие - и он нередко заботился о внешнем мире с каким-то ребяческим любопытством.

С той самой поры, в которую паралич лишил его ног и зрения, физические страдания не только не умолкали, но, беспрестанно усиливаясь, в последнее время нередко доходили до крайней степени; они, однако, почти не имели влияния на его душу, которая всегда их побеждала, а в промежутках спокойствия действовала с юношескою свежестью.

Только дней за десять до смерти сильные страдания успокоились, но вместе с тем, казалось, заснула и душа. Смерть подошла к нему тихим шагом; он забылся на руках ее, и жизнь его кончилась неприметно". Первое стихотворение Козлова "К Светлане" появилось в печати в 1821 г. в журнале "Сын Отечества" (№ 44), и с этого же времени стали появляться в журналах его мелкие стихотворения, но славу свою Козлов составил поэмой "Чернец", появившейся в печати отдельным изданием в 1825 г.; одна глава ее (Х-я) была напечатана в 1823 г. в "Новостях Литературы" под заглавием "Возвращение на родину"; впрочем, еще до печати она разошлась в многочисленных рукописях по всей России. "Чернец" произвел сильное впечатление на современных читателей и ставился ими наряду с поэмами Пушкина.

Последний также высоко ценил его: - получив от автора экземпляр поэмы с неизвестной нам надписью, он писал своему брату Л. С. Пушкину из с. Михайловского: "Подпись слепого поэта тронула меня несказанно.

Повесть его прелесть, а "хотел простить, - простить не мог" достойно Байрона.

Видение, конец прекрасны.

Послание (послание к В. А. Жуковскому), может быть, лучше поэмы - по крайней мере ужасное место, где поэт описывает свое затмение, останется вечным образцом мучительной поэзии.

Хочется отвечать ему стихами, если успею, пошлю их с этим письмом". Тогда же Пушкин написал стихотворение "Козлову - по получении от него поэмы Чернец", которое и было напечатано в следующем 1826 г. в "Собрании стихотворений А. С. Пушкина". Лучшая и вполне справедливая оценка первой поэмы Козлова сделана Белинским. "Слава Козлова, говорит он, была создана "Чернецом". Несколько лет эта поэма ходила в рукописи по всей России, прежде чем была напечатана; она взяла обильную и полную дань слез с прекрасных глаз, ее знали наизусть и мужчины. "Чернец" возбуждал в публике не меньший интерес, как и первые поэмы Пушкина, с той разницей, что его совершенно понимали; он был в уровень со всеми натурами, всеми чувствами и понятиями, был по плечу всякому образованию.

Это второй пример в нашей литературе после "Бедной Лизы" Карамзина. "Чернец" был для двадцатых годов настоящего столетия тем же самым, чем была "Бедная Лиза" для девятидесятых годов прошедшего и первых нынешнего века. Каждое из этих произведений прибавило много единиц к сумме читающей публики и пробудило не одну душу, дремавшую в прозе продолжительной жизни. Блестящий успех при самом появлении их и скорый конец - совершенно одинаковы, ибо, повторяем, оба эти произведения совершенно одного рода и одинакового достоинства.

Но это сходство чисто внешнее: "Гяур" не отражается в "Чернеце" даже и как солнце в малой капле воды, хотя "Чернец" и есть явное подражание "Гяура". - Причина этого заключается сколько в степени талантов обоих певцов, столько и в разности их духовных натур. "Чернец" полон чувства, насквозь проникнут чувством - и вот причина его огромного, хотя и мгновенного успеха.

Но это чувство только тепло, не глубоко, не сильно, не всеобъемлюще.

Страдания чернеца возбуждают в нас сострадание к нему, а его терпение привлекает к нему наше расположение, но не больше.

Покорность воле Провидения - великое явление в сфере духа; но есть бесконечная разница между самоотречением голубя, по натуре своей неспособного к отчаянию, и между самоотречением льва, по натуре своей способного пасть жертвой собственных сил: самоотречение первого только неизбежное следствие несчастья, но самоотречение второго - великая победа, светлое торжество духа над страстями, разумности над чувственностью.

Тем не менее, страдания чернеца, высказанные прекрасными стихами, дышащими теплотой чувства, пленяли публику и возложили миртовый венок на голову слепого поэта. Собственное положение автора еще более возвысило цену этого произведения.

Он сам любил его перед всеми своими созданиями". - Трудно что либо прибавить к этим строкам Белинского: - они вполне характеризуют поэму Козлова и объясняют ее значение и причину успеха.

Вслед за "Чернецом" появились еще две поемы слепого поэта: "Княгиня Наталья Долгорукая" (в 1828 г.) и "Безумная" (в 1830 г.), но обе они своими достоинствами значительно уступают первой.

Козлов как бы высказался весь в первом своем большом произведении.

В частности в них есть прекрасные, по преимуществу лирические места; но в общем обе лишены художественной истины, не говоря уже об исторической правде (в Наталии Долгорукой) и бытовой (в Безумной).

По замечанию Белинского в последней "героиня - немка в овчинном тулупе, а не русская деревенская девка". Поэтому совершенно понятно, что поэмы эти имели гораздо меньший успех в читающей публике, чем "Чернец". Положительным поэтическим достоинством обладают мелкие, лирические стихотворения Козлова.

Основной характер их субъективность.

Проникнутые глубоким чувством, они представляют полное выражение скорбной души поэта: таинство страдания, покорность воле провидения, надежду на лучшую жизнь за гробом и при этом тихое уныние и постоянную грусть.

Выше было указано, какое сильное впечатление произвело на Пушкина "Послание к Жуковскому", в котором поэт описывает свое затмение.

Понятно, что к этому мотиву, подавленный своим неотвратимым горем, Козлов возвращался очень часто. Он не мог его забыть и, вспоминая былое, невольно сравнивал его с печальным настоящим.

Он изображает последнее в "Посвящении" к "Чернецу", в стихотворениях "К Светлане" и к "Вальтеру Скотту", "Графине Потоцкой" и др. Но вместе с этим основным мотивом в стихотворениях Козлова являются и прелестные картины природы и изображения сцен радостной жизни - таковы "Венецианская ночь", "К Италии", "К Н. И. Гнедичу", "Стансы на Кавказ и Крым" и многие другие.

Странной является для слепого поэта верность изображаемых им картин природы, яркость красок его описаний, но дело в том, что богатая память поэта удержала навсегда впечатления его "зрячего" периода жизни, а сильное воображение давало возможность их комбинировать, усиливать и видоизменять; у поэта слепца старые впечатления не заслоняются новыми и, постоянно возобновляемые памятью, они являются в своей полной яркости и свежести.

При этом следует обратить внимание еще на одно характернее обстоятельство, составляющее существенную черту его литературной деятельности.

Значительное число мелких оригинальных произведений Козлова совершенно чужды русской жизни и вообще России.

Стихотворения "На погребение английского генерала сэра Джона Мура", "Венецианская ночь", "К Италии", "К Альпам", "Пленный грек в темнице" и очень многие другие по своему содержанию относятся к странам, которых поэт никогда не видел и не соприкасался с ними непосредственно; но он, даже помимо своего печального положения, почти совершенно лишавшего его возможности постоянно воспринимать новые впечатления окружающей его природы и среды, подобно своим современникам, главным образом питал свой ум и воображение произведениями иностранной литературы, представлявшей, особенно в то время, несравненно более художественного материала, чем русская.

Козлов сроднился с изученными им поэтами; мир их произведений им был как бы усвоен, и изображенные ими картины вызывали в его воображении новые, как бы их дополняющие и в сущности с ними однородные.

Припомним еще, что целая половина литературной деятельности поэта посвящена переводам.

Первое место между поэтами, которых переводил Козлов, занимает Байрон.

Время его литературной деятельности совпадает с полным развитием байронизма в русской литературе.

Английским поэтом увлекались и переводили его люди с таким большим талантом, как напр. Жуковский, несмотря на то, что Байрон по характеру своей поэзии не имел ничего общего со своим переводчиком; мировоззрение первого было весьма далеко от идеала второго.

Посетив в 1833 г. Шильон, Кларан и Веве, Жуковский пишет Козлову: "Эти имена напомнят тебе и Руссо, и Юлию, и Байрона.

Для меня красноречивы только следы последнего... Для великой здешней природы, для страстей человеческих Руссо не имел ничего, кроме блестящей декламации: он был в свое время лучезарный метеор, но этот метеор лопнул и исчез. Байрон - другое дело: многие страницы его вечны. Но и в нем есть что-то ужасающее душу. Он не принадлежит к поэтам утешителям жизни. Что такое истинная поэзия? Откровение Божественное произошло от Бога к человеку и облагородило здешний свет, прибавив к нему вечность.

Откровение поэзии происходит в самом человеке и облагораживает здешнюю жизнь в здешних ее пределах.

Поэзия Байрона не выдерживает этой поверки". Также как Жуковскому, миросозерцание британского поэта было совершенно чуждо и Козлову, но он выбирал для перевода только то, что более соответствовало эго характеру, так что и в переводах не только Байрона, но вообще иностранных поэтов оставался, подобно своему другу и учителю Жуковскому, вполне субъективным.

Помимо стихотворений Байрона и сама личность поэта, его судьба сильно занимала Козлова, как мы видим из его небольшой поэмы "Байрон", посвященной Пушкину.

Произведение это, по замечанию Белинского "есть апофеоз всей жизни Байрона; в целом она не выдержана, но отличается поэтическими частностями". К этому следует прибавить, что в ней Байрон изображен крайне односторонне: у Козлова на первый план выставлена грусть, тоска английского поэта и совершенно скрыт резкий протест, горделивое презрение его к виновникам, часто воображаемым, его несчастий.

Всех пьес, переведенных Козловым из Байрона, восемнадцать, в числе их переведена вполне одна большая поэма "Невеста Абидосская", но перевод представляет только бледную копию оригинала; главный его недостаток растянутость: один стих Байрона переводится двумя, а иногда даже тремя стихами; остальные пьесы представляют отрывки из больших поэм: "Чальд Гарольда", "Дон Жуана", "Гяура", " Корсара", или же мелкие лирические стихотворения.

Одно из последних особенно удачно и до сих пор может служить образцом художественных пореводов иностранных поэтов; это стихотворение "Прости" (Fare thee well, and if for ever...), написанное Байроном к его жене, вслед за разлукой с нею. Кроме Байрона, Козлов переводил еще и других английских поэтов: у него есть несколько переводов из Томаса Мура, два из Вордсворта, один из Вальтера Скотта.

С французского им переведено несколько стихотворений Андрея Шенье, Ламартина и Беранже, но гораздо более с итальянского - три сонета и стихотворение Петрарки, несколько отрывков из Тассова "Освобожденного Иерусалима", и по одному из "Неистоваго Орланда" и Дантовой "Божественной комедии", кроме того, несколько стихотворений современных Козлову малоизвестных итальянских поэтов.

С немецкого Козлов переводил очень мало: всего по одному стихотворению Шиллера и Гете, причем перевод стихотворения "Радость" - более подражание, чем перевод.

Для своего времени Козлов оказал большую услугу русской литературе первым переводом "Крымских сонетов" Мицкевича.

Впрочем, как переводчик Козлов, несмотря на относительное достоинство в частностях, вообще не удовлетворяет требованиям сколько-нибудь строгой критики: он вообще свободно отступает от оригинала; местами, где текст подлинника рисовал в воображении переводчика поэтический образ - он осуществлял его в сжатой картинной форме и впечатление перевода не уступало впечатлению подлинника, по большей частью сжатость выражений подлинника совершенно пропадала в переводе; желая передать вполне содержание оригинала, переводчик становился многословным, растянутым.

Всего более это заметно в переводах сонетов Мицкевича: передавая один стих польского поэта двумя и даже тремя собственными стихами, Козлов в некоторых из своих переводов разрушил совершенно форму сонета, хотя местами и превосходно передал чудные изображения крымской природы.

Стихотворения Козлова в довольно полном собрании были изданы в двух томах, вскоре после смерти автора, Жуковским - "Собрание стихотворений Козлова", третье издание, С.-Петербург, 1840. При жизни автора было два издания в одном томе в 1828 г. и в двух томах к 1832-1833 годах. Последнее лучшее издание в приложении к журналу "Нива" за июль 1892 г.: "Полное собрание сочинений И. И. Козлова.

Издание исправленное и значительно дополненное Арс. И. Введенским.

С биографическим очерком и портретом, гравированным на стали Ф. Брокгаузом в Лейпциге.

СПб. 1892 г.". В. Яковлев. {Половцов} Козлов, Иван Иванович - талантливый поэт пушкинской эпохи. Род. в Москве 11 апреля 1779 г.; по происхождению принадлежал к высшему московскому обществу: отец его был статс-секретарем Екатерины II, мать из старого рода Хомутовых. 5-ти лет мальчик был записан на военную службу - сержантом в лейб-гвардии Измайловский полк и уже в 1795 г. произведен в прапорщики.

В 1798 г. К. перешел на гражданскую службу и числился сперва при канцелярии генерал-прокурора, потом в герольдии и, наконец, в канцелярии московского главнокомандующего Тутолмина.

В 1809 г. К. женился на дочери бригадира С. А. Давыдовой.

Незадолго до этого он сошелся с Жуковским, и это знакомство скоро превратилось в горячую и прочную дружбу.

В 1812 г. К. работал в комитете для образования московского ополчения.

После изгнания французов из России К. поехал в СПб., где вступил на службу в департамент государственных имуществ.

В 1818 г. с К. случилось несчастье, перевернувшее всю его жизнь и способствовавшее тому, что он сделался поэтом; паралич лишил его ног, а затем стало ухудшаться зрение, и в 1821 г. он окончательно ослеп. Но К. не впал в безысходное отчаяние; он нашел в себе силы примириться с несчастьем.

К. по свидетельству Жуковского, "переносил бедственную свою участь с терпением удивительным - и Божий Промысел, пославший ему тяжкое испытание, даровал ему в то же время и великую отраду: поразив его болезнью, разлучившей его навсегда с внешним миром и со всеми его радостями, столь нам изменяющими, открыл он помраченному взору его весь внутренний, разнообразный и неизменчивый мир поэзии, озаренный верой, очищенный страданием". Зная французский и итальянский языки с детства, К., уже слепой, изучил английский, немецкий и польский языки. Притом он обладал феноменальной памятью, еще сильнее развившейся во время болезни: "он знал", говорит Жуковский, "наизусть всего Байрона, все поэмы Вальтер Скотта, лучшие места из Шекспира, также как прежде - всего Расина, Тасса и главные места из Данте"; наконец, он знал наизусть все Евангелие.

Таким образом, жизнь его была разделена "между религией и поэзией". "Но он не был чужд и обыкновенной ежедневной жизни: все, что делалось в свете, возбуждало его участие - и он нередко заботился о внешнем мире с каким-то ребяческим любопытством". Утешением К. служило и то, с каким сострадательным вниманием к нему относились, помимо Жуковского, и все остальные корифеи тогдашней поэзии, начиная с Пушкина.

Сам он выступил в печати в 1821 г., - именно тогда, когда лишился зрения, - стихотворением "К Светлане". Затем последовал целый ряд крупных и мелких произведений, которые слепой поэт обыкновенно диктовал своей дочери.

В 1824 г. появился его "Чернец", в 1826 г. - "Невеста Абидосская" Байрона, в 1828 г. - "Княгиня Наталия Борисовна Долгорукая" и книжка "Стихотворений", в 1829 г. - "Крымские сонеты" Мицкевича и подражание Бернсу: "Сельский субботний вечер в Шотландии", в 1830 г. - "Безумная". Лишенный зрения, в параличе и среди постоянных физических страданий, К. прожил почти 20 лет: он скончался 30 января 1840 г. Могила его находится на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры, рядом с могилой Жуковского, который вместе с дружбой передал К. и настроение своей поэзии.

Ни к кому К. не стоит так близко в литературе, как к Жуковскому.

Но К. не был рабским подражателем Жуковского: то, что у последнего является основой поэзии, у К. - только тон ее. Некоторая разница есть и в симпатиях обоих поэтов: Жуковский преимущественно предан Шиллеру и Гете, душа К. лежит к английской поэзии; но оба они много переводят, и как переводчики заслуживают едва ли не большей признательности, чем в качестве оригинальных поэтов.

В К. многие критики усматривают первое проявление русского байронизма.

Но едва ли его "Чернец", над страницами которого современники и особенно современницы обливались слезами, которому даже Пушкин внимал "в слезах восторга", может быть назван отражением байроновской поэзии.

Здесь нет мрачного и грозного титанизма байроновских героев: герой К. все "плакал да молился" - по своей законной жене, и преступление его, которое он искупает искренним раскаянием, не могло бы вызвать кары в гуманном суде. Об остальных поэмах К. и говорить нечего.

В них скорее отражение недавнего сентиментализма, которым общество еще не переболело, почему "Чернец" и встретил такой успех, обеспеченный притом и самой участью поэта. Правда, К. много переводил из Байрона; но самый характер переведенных отрывков свидетельствует, что основа поэзии Байрона была далека К., и притом, переводы эти так далеки от подлинника, что в них без надлежащей отметки нельзя было бы и признать байроновских стихотворений.

Сердце К. лежало к английским идилликам, вроде Вордсворта, Бернса, меланхолическим элегикам, вроде Мура, Мильвуа.

В таком духе он выбирал стихотворения и других поэтов: Ламартина, Шатобриана, Шенье, Гросси, Манцони, Петрарки и др. И среди этих переводов есть несколько образцовых, которые всем известны по хрестоматиям: "Вечерний звон" Мура, "Нас семеро" Вордсворта, "Молодая узница" Шенье, "Плач Ярославны" из "Слова о Полку Игореве" и т.д. Насколько К. умел и сам проникаться чужеземной поэзией свидетельствует его стихотворение "На погребение английского генерала сира Джона Мура". Несмотря на слепоту, К. тонко чувствовал природу, и особенно те моменты, когда ее жизнь лишается напряженности, когда необходимо чуткое сердце, чтобы расслышать биение пульса этой жизни. Такое настроение передает лучшее стихотворение К. - "Венецианская ночь". Что он вообще понимал красоты природы - видно и из прекрасного перевода крымских сонетов Мицкевича.

О К. см.: сочинения Жуковского, Белинского.

Сочинения его издавались в 1833, 1840, 1855 гг.; наиболее полное собрание сочинений К. издано под редакцией Арс. И. Введенского, в 1892 г. А. Ф. Марксом.

М. Мазаев. {Брокгауз} Козлов, Иван Иванович - поэт. Происходил из рядов знатного, но разоряющегося дворянства (сын статс-секретаря).

Служил на военной, затем на гражданской службе.

В возрасте около сорока лет был разбит параличом, лишившим его ног, через три года совершенно ослеп. Год потери зрения был годом начала лит-ой деятельности К.: в 1821 появляется в печати первое его стихотворение "К Светлане". Через некоторое время получает широкую известность распространяющаяся в списках романтическая поэма "Чернец", опубликование которой в 1824 вызвало приветственное стихотворение Пушкина и сопровождалось шумным успехом.

Помимо еще двух поэм и большого количества лирических стихотворений перу К. принадлежат многочисленные переводы с английского, французского, итальянского и польского яз., из них некоторые стали классическими ("Вечерний звон", "Не бил барабан" и др.). В социально-экономическом бытии К. новые буржуазно-капиталистические воздействия (профессиональное занятие литературой) соединяются со старой классово-дворянской системой (пенсия, "меценатство" двора и знати). Это определяет двойственность его идеологии, в которой сочувствие побежденным, "полумертвым" декабристам уживается с резким политическим консерватизмом, и особый характер его стилевой манеры.

В поэзии К. новые "романтические" веяния, идущие от молодого Пушкина, сочетаются не только с влиянием "умиротворенной" музы Жуковского, - поэта ему особенно близкого, - но и с "сентиментальными" традициями Карамзина.

Излюбленные жанры К. - баллада и романтическая поэма. К. является одним из первых энергичных проводников влияния на русскую литературу творчества Байрона (переводы из Байрона, "байронические" поэмы). Однако, заимствуя у Байрона пышную и траурную патетику "страданий" и "страстей", К. вычитывает в его творчестве кроткие слова надежды и примирения.

Вместе с поколением декабристов он поет в своих стихах "вольность", "дивную свободу" ("Пленный грек в темнице" и др.), но в контексте его творчества эти понятия лишены какой бы то ни было политической заостренности.

Свой перевод "Невесты Абидосской" Байрона - героического апофеоза восстания против законных властей "разбойника" Селима - он посвящает жене Николая I, императрице Александре Феодоровне, в посвятительном предисловии приветствуя разгром царем декабристов, как "спасенье алтарей, России и державы". Личная трагическая судьба определила собой монотонную тематику поэзии К. с преобладающими в ней мотивами крушения несбывшейся любовной идиллии, настойчиво повторяющимися образами сходящих с ума невест, женихов, умирающих в день свадьбы, и т. п. Однако и тут К. находит примирение в духе Карамзина и Жуковского. "Байронические" поэмы К. оказали значительное влияние на молодого Лермонтова.

Библиография: I. Полн. собр. сочин., изд. исправленное и значительно дополненное Арс. Ив. Введенским, СПб., 1892 (самое полное изд.); др. изд.: Собр. сочин., 2 чч., СПб., 1833; под ред. В. А. Жуковского, 2 чч., СПб., 1840 (полошено в основу изд. 1892); изд. Смирдина, 2 чч., СПб., 1855; 4 чч., СПб., 1890-1891; Грот К. Я., Дневник И. И. Козлова, сб. "Старина и новизна", СПб., 1906, XI. II. Белинский В., Собр. стихотворений Козлова (см. в Собр. сочин.); Тpуш К., Очерк литературной деятельности Козлова, М., 1899; Селиванов И., Мое знакомство с Козловым, "Русский архив", 1903, XII; Грот К. Я., К биографии, творениям и переписке И. И. Козлова, "Известия Отд. русск. яз и словесности Акад. наук", т. IX, СПб., 1904, II, и т. XI, СПб., 1906, І; Айхенвальд Ю., И. И. Козлов, в изд. "История русской литературы XIX в.", изд. т-ва "Мир", т. I, кн. 1; Розанов И. II., Русская лирика, M., 1914 (перепечатано в его книге "Поэты двадцатых годов XIX в.", М., 1925); Hейман Б. В., Отражение поэзии Козлова в творчестве Лермонтова, "Известия Отд. русск. яз. и словесности Акад. наук", т. XIX, СПб., 1914, I; Данилов H. M., И. И. Козлов, там же, т. XIX, СПб., 1914, II. Его же, Материалы для полного собр. сочин. И. И. Козлова, там же, т. XX, СПб., 1915, II, и т. XXII, СПб., 1917, II; Спиридонов В., И. И. Козлов, I. Козлов и критика 50-х гг., 1922 (с приложением впервые публикуемой ст. Ап. Григорьева о Козлове по поводу выхода в свет стихотворений последнего в изд. 1855); Cб. "Sertum bibliologicum", II., П., 1922. III. Mезьер А.В., Русская словесность с XI по XIX стол. включительно, ч. II, СПб., 1902; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, Л., 1924. Д. Благой. {Лит. энц.}

Русский поэт, переводчик. В 1821 ослеп. Лирические стихи, романтическая поэма "Чернец" (1825). Стихотворение "Вечерний звон" (1828, перевод стихотворения Т. Мура) стало народной песней.

Родился в Москве 11 апреля 1779 года. Отец его был статс-секретарем Екатерины II , мать из старого рода Хомутовых. 5-ти лет мальчик был записан сержантом в лейб-гвардейский Измайловский полк и в 1795 году произведен в прапорщики. Служил в канцелярии московского главнокомандующего; в 1812 году работал в комитете для образования московского ополчения, затем вступил на службу в департамент государственных имуществ. В 1818 году у него отнялись ноги, и стало ухудшаться зрение; в 1821 году он окончательно ослеп. По свидетельству его друга, Жуковского, он "переносил бедственную свою участь с терпением удивительным и Божий Промысл, пославший ему тяжкое испытание, даровал ему в то же время и великую отраду: поразив его болезнью, разлучившей его навсегда с внешним миром и со всеми его радостями, столь нам изменяющими, открыл он помраченному взору его весь внутренний, разнообразный и неизменчивый мир поэзии, озаренный верой, очищенный страданием". Зная французский и итальянский языки с детства, Козлов изучил теперь английский, немецкий и польский языки. Он обладал феноменальной памятью, еще сильнее развившейся во время болезни: "он знал наизусть, говорит Жуковский, всего Байрона, все поэмы Вальтера Скотта, лучшие места из Шекспира так же, как прежде всего Расина, Тасса и главные места из Данта": он знал наизусть и все Евангелие. Жизнь его была разделена "между религией и поэзией". "Все, что делалось в свете, возбуждало его участие и он нередко заботился о внешнем мире с каким-то ребяческим любопытством". Утешением для Козлова служило и то внимание, с которым к нему относились корифеи тогдашней поэзии, начиная с Пушкина. Он выступил в печати в 1821 году стихотворением "К Светлане"; затем последовал целый ряд крупных и мелких произведений, которые он обыкновенно диктовал своей дочери. В 1824 году появился его "Чернец", в 1826 году "Невеста Абидосская" Байрона, в 1828 году "Княгиня Наталия Борисовна Долгорукая" и книжка "Стихотворений", в 1829 году "Крымские сонеты" Мицкевича и подражание Бернсу: "Сельский субботний вечер в Шотландии", в 1830 году "Безумная". Козлов скончался 30 января 1840 года. Могила его на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры, рядом с могилой Жуковского. Ни к кому Козлов не стоит так близко в литературе, как к Жуковскому, но рабским подражателем он не был: что у Жуковского является основой поэзии, то у Козлова только тон ее; Жуковский преимущественно предан Шиллеру и Гете, душа Козлова лежит к английской поэзии. Как переводчик, Козлов занял видное место в нашей литературе. Многие критики усматривают в нем первое проявление русского байронизма. Но едва ли его "Чернец", над страницами которого современники и особенно современницы обливались слезами, которому даже Пушкин внимал "в слезах восторга", может быть назван отражением байроновской поэзии. Здесь нет мрачного и грозного титанизма байроновских героев: герой Козлова все "плакал да молился", и преступление его, которое он искупает искренним раскаянием, не могло бы вызвать кары со стороны гуманного суда. В остальных поэмах Козлов скорее отразился сентиментализм, которым общество еще не переболело. Правда, Козлов много переводил из Байрона; но самый характер переведенных отрывков свидетельствует о том, что основа поэзии Байрона была чужда Козлову, и переводы, притом, очень далеки от подлинника. Сердце Козлова лежало к английским идилликам, в роде Вордсворта, к меланхолическим элегикам, в роде Мура или Мильгуа. В таком духе он выбирал стихотворения и других поэтов: Ламартина, Шенье, Манцони, Петрарки и т. д. Среди этих переводов есть несколько образцовых, которые всем известны по хрестоматиям, например "Вечерний звон" Мура, "Нас семеро" Вордсворта, "Молодая узница" Шенье, "Плач Ярославны" из "Слова о полку Игореве". Несмотря на слепоту, Козлов тонко чувствовал природу, особенно те моменты, когда ее жизнь лишается напряженности. Такое настроение передает лучшее стихотворение Козлова "Венецианская ночь". Что он вообще понимал красоты природы, видно и из прекрасного перевода крымских сонетов Мицкевича. Сочинения Козлова издавались в 1833,1840, 1855 годах; наиболее полное собрание сочинений Козлова издано, под редакцией Арс. И. Введенского, в 1892 году.

Иван Козлов – русский поэт, творивший в эпоху романтизма. Иван не получил такой широкой известности, как его друг Василий Жуковский, однако произведения Козлова также относятся к русской классической литературе. Иван Козлов не был оценен по достоинству при жизни, однако оставил незабываемый след в литературе. Сегодня его чтут и помнят как талантливейшего поэта золотого века русской классической литературы.

Биография Ивана Козлова

По своему происхождению Иван Козлов был дворянином, чьи корни уходили в глубокое прошлое.

Отец будущего поэта был высокопоставленным государственным служащим, а мать была тетей казачьего атамана. Кроме того, мать Ивана Козлова обладала хорошими умственными способностями и широким кругом знаний. Это позволило ей дать неплохое образование сыну.

У семьи было большое состояние, которое могло обеспечить Ивана в будущем. Именно оно и спасло поэта, больного параличом, который отнял у Ивана Ивановича не только возможность ходить, но и возможность трудоспособности. Однако семейного состояния хватило всего на несколько лет, несмотря на то, что сам поэт ответственно относился к деньгам, «не проматывая» их без надобности.

Военная служба поэта

Будучи ребенком, российский поэт и переводчик уже был зачислен в ряды армии и получил звание сержанта. На тот момент Козлову было всего шесть лет. Уже в шестнадцать лет Иван получил звание прапорщика. Три года Козлов проходил службу в лейб-гвардии, после чего ушел в отставку и начал гражданскую службу на должности секретаря губернии.

По теме: Как заработать много денег, будучи в отпуске?

Спустя почти пятнадцать лет Ивана Козлова перевели в коллежские асессоры, он был направлен в канцелярию генерал-прокурора Петра Лопухина.

В 1799 году Иван начал службу в герольдии. Именно там поэту представилась возможность работать в канцелярии губернского главнокомандующего Тутолмина. За свою службу Козлов получил чин надворного советника. Этот чин послужил в дальнейшем для поэта хорошим шансом подниматься и дальше по карьерной лестнице.

Личная жизнь

В 1809 году поэт и переводчик Козлов связал свою жизнь с прекрасной девушкой – Софьей Давыдовой. В скором времени у молодой супружеской пары появились двое детей. О том, как сложилась в дальнейшем жизнь сына и дочери одного из известных поэтов золотого века литературы, ничего неизвестно.

Военные годы

Летом 1812 года Козлов занимал хорошую должность в комитете, который отвечал за всю военную силу Московской губернии. Вместе с другими известными чиновниками того времени Иван ушел в увольнение всего за три дня до того, как Наполеон Бонапарт начал наступление на Москву. Вместе со своей семьей поэт покинул столицу и отправился в небольшое село к родственникам по линии матери.

Окончание войны

После того как Российская империя одержала победу, поэт принял решение не возвращаться в сожженную дотла Москву. Вместо этого Иван, переговорив с женой, решил попробовать обосноваться в Санкт-Петербурге. Там он также начал работать в государственных органах.

По теме: Лучшие аналоги Apple Watch: обзор, характеристики

Тяжелая болезнь поэта

В 1818 году Иван Козлов уже не мог ходить: паралич, который невозможно было вылечить, стал причиной парализованных конечностей. Спустя год поэт начал терять зрение, и к 1821 году он ослеп окончательно. Именно в это время Иван Иванович начал заниматься литературной деятельностью. Он увлекся поэзией. Кроме этого, Козлов занимался переводами с итальянского, немецкого, французского и английского языков.

Его перевод произведения Мура «Вечерний звон» стал классикой русской народной песни. Еще одним известным переводом, который осуществил Козлов, стало произведение Вольфа «Не бил барабан под смутным полком…».

Воспоминания о поэте

Болезнь сильно подкосила поэта. Но несмотря на то что сам Иван уже практически не мог двигаться, он как мог ухаживал за собой. Не было той неряшливости, которая присуща тяжело больным. Козлов отличался яркой и выразительной речью. Кроме того, поэт не давал отдыха своему мозгу: он беспрестанно заучивал стихотворения европейских поэтов, причем по памяти Иван их мог рассказать на нескольких языках.

Глядя на то, как поэт себя вел среди друзей и близких, никто никогда не догадывался, что Иван бесконечно страдал от ужасных и мучительных болей.

О творчестве Козлова

Первое стихотворение «К Светлане», как уже было сказано выше, стало для Ивана Козлова триумфальным. После опубликования этого произведения и других его стихов с поэтом захотели познакомиться такие известные и талантливые люди, как Иван Тургенев, Александр Пушкин и даже сам Василий Жуковский.